О чем знает ветер

Есть дороги, что неминуемо ведут к сердечной боли; есть события, вовлекаясь в которые человек душу теряет – и потом уж так и живет, без души, без сердцевины. Ищет утраченное, бедняга.

Сердце мое – скала —
Под киркою интриг —
Надвое. Пустяки.
В сердце-скале спала
Любовь, а теперь возник
Родник – начало реки.

У. Б. Йейтс

воспоминаний создаются истории, а если не создаются – неминуемо теряются. Исчезнут истории – исчезнут и люди

Решено оставить руины в покое – пусть сами выгорят. Дотла. Страшная догадка явилась мне. Не будет ли вот так же с Ирландией? Не суждено ли и ей дымиться и страдать от взрывов еще долгие годы, покуда не выгорит вся ненависть?

Убеждения хороши до тех пор, пока не превращаются в оправдание братоубийственной войны. Любой раскол уже сам по себе поражение.

, меня учили любить Ирландию – но не должна любовь быть такой… сметающей всё на своем пути. Таким следует быть чувству долга. Наверно, это мой ответ. Страдания и жертвы ни к чему там, где нет любви.

И я влюбилась. Почти мгновенно. И без оглядки. Не потому, что любовь, как говорят, слепа. Она не слепа, она – ослепительна.

Говорят, человек воспринимает Бога через призму своего наставника в вопросах религии.

– Послушай, Оэн. Один мудрый человек сказал мне: «Те, кого мы любим, всегда живут в наших сердцах. Главное – помнить. Пока мы помним, что были любимы, любившие нас не умрут».

– Бриджид говорит, я выгляжу, словно из сумасшедшего дома сбежала. Может, это и будет наша версия, Томас? – произнесла я не без внутреннего содрогания.

– Господи!

– Я справлюсь с ролью. Мне очень сильно не по себе. И – Бог свидетель – я совершенно растеряна.

– С ролью? С какой-такой ролью, Энн? Ты лжешь мне, да? Отвечай! Другим можешь любые небылицы плести, но мне не лги!

– Я стараюсь не лгать.

– Что значит «стараюсь не лгать»? Человек либо лжет, либо говорит правду!

– Правда, Томас, слишком… необычная. В нее очень трудно поверить. Ты решишь, что я лгу. Будь я уверена, что от моей правды тебе станет легче, что она не вызовет новых подозрений, я бы тебе всё рассказала. Но я не уверена. Потому и молчу.

Он отшатнулся, словно после пощечины, и прошипел:

– Ты же говорила, что не знаешь, не помнишь!

– Я не знаю, что было после Восстания. Не знаю, как попала сюда. Не понимаю, что со мной происходит.

– Ну так расскажи, что знаешь!

– Обязательно расскажу. Обещаю. Если молчание – ложь, я виновата. Но всё, что я тебе до сих пор говорила, чистая правда. Раз я не могу сказать ВСЮ правду, лучше помолчу.