Маленькое. В трех днях

Холле боялась вида обнаженных иголок, а особенно медицинских. Отойдя в сторону, она повернулась к кровати спиной и сосредоточилась на том, чтобы вырвать из оконной рамы обитую тканью фанеру. Немного усилий и дурной энергии – и хлипкие гвоздики вылетели из подгнившего дерева, а импровизированная заслонка с грохотом рухнула на пол, чудом миновав макушку разрушительницы.

Палату залил алый свет заходящего солнца. За спиной Холле Руккас вздохнул резко и глубоко, как в последний раз.

Мори нервно засмеялся.

– Я уже ни в чем не уверен.

«Эта жестокая, смертельная болезнь – общий жребий»

А брасестрат Марса там умирает… – почти всхлипнула она. – Мне не надо было, но случилось, а ему надо – и оно скоро умрет из-за этого. Несправедливо!