Книга чая

если в самом деле в нашем прошлом спрятан источник обновления, тогда надо признать, что сейчас он нуждается в мощной подпитке, потому что обжигающая засуха современной вульгарности иссушает горло жизни и искусства.

Никакое дерево не обладает большей силой по сравнению с той, что заключена в семени. Жизнь – всегда возвращение к себе

Япония, Родина расы Ама, променяет полноту неделания на помутневшее зеркало духовной чистоты, на позор от смены души меча со стали на свинец

Азия может позволить своему духу умереть только при условии больших потерь, так как все промышленное и декоративное искусство представляет собой уцелевшее до наших дней вековое наследие. Вместе с ним она лишится не только красоты вещей, но и радостей труженика, индивидуальности его видения, многовековой гуманизации труда. Одеться в самим сотканную ткань – то же самое, что поселиться в выстроенном своими руками доме, это означает создать собственное пространство для его духа.

Дефиниции – это своего рода ограничения. Красота облака или цветка заключается в бессознательном откровении о самих себе, а молчаливое красноречие шедевров любой эпохи лучше опишет свою историю, чем любое краткое изложение необходимой полуправды.

религии будущее находится у нас за спиной. В искусстве настоящее существует вечно. Мастера чайных церемоний считали, что оценивать искусство может лишь тот, кто с его помощью оказывает влияние на жизнь, поэтому старались выстраивать свою каждодневную жизнь в соответствии с высокими стандартами утонченности, которую обретали в чайной комнате. При любых обстоятельствах необходимо было соблюдать спокойствие ума, а беседу вести таким образом, чтобы не нарушать гармонию с окружающим. Покрой и цвет одежд, позы тела, манера ходить – все могло быть проявлением артистической натуры. Такие вещи было непросто игнорировать: если кто-то украшал себя, у него не было права приближаться к красоте, – поэтому мастера старались стать чем-то большим, чем художник – самим искусством. Таков был подход дзэна к эстетике. Совершенство существует повсюду, если только мы возьмем на себя труд распознать его

жертвенности цветов. Некоторые из них обретают славу в своей смерти – это, конечно, в первую очередь цветы сакуры – японской вишни, когда добровольно сдаются на милость ветра

Картина мира, в котором нет цветов, пугает. Без цветов у постели больному не будет утешения, без цветов усталым душам не увидеть проблеска счастья в темноте. Их невозмутимая нежность восстанавливает в нас веру в мироздание, даже когда тревожный взгляд ребенка напоминает нам об утраченных надеждах.

Собиратель коллекции беспокоится о том, чтобы приобрести образцы для иллюстрации достижений культурного периода или творческой школы, и совершенно забывает, что один шедевр может научить нас большему, чем любое количество посредственных произведений данного периода или школы. Мы слишком много занимаемся классификацией, а вот наслаждаемся ничтожно мало. Жертвовать эстетическим подходом в угоду так называемому «научному» методу превратилось в бедствие для многих музеев.

Достойно огромного сожаления, что такой очевидный энтузиазм в отношении искусства в наши дни не имеет основы в реальности. В наш век демократий людям требуется лишь то, что популярно, потому что оно считается лучшим, даже если не учитывает их чувства. Им требуется что-то дорогое, а не изысканное; модное, а не прекрасное. Для масс людей чтение иллюстрированной периодики, пользование дорогими продуктами индустриализации может обеспечить их более легкоусвояемой пищей для художественного наслаждения, чем ранние итальянцы или мастера времен Асикаи, которыми они восхищаются для вида. Имя художника для них важнее, чем качество работы. Много веков назад один из китайских критиков отмечал: «Люди оценивают картину ушами». Именно отсутствие настоящего восприятия искусства ответственно за весь тот псевдоклассический ужас, который встречает нас на каждом шагу.
Еще одна распространенная оши