Сэру Филиппу, с любовью

Проблему надо либо решать, либо, если понимаешь, что не сможешь ее решить, смириться с этим.

…я не часто говорю тебе, милая мама, как я рада, что ты у меня есть. Но я знаю, что мало найдется родителей, которые так понимают своих детей и предоставляют им столько самостоятельности. Не многие дочери могут сказать, что мать для них — настоящий друг. Я люблю тебя, милая мама!

Будь сильной, дочка. Будь упорной. Помни: ничего в жизни не приходит само собой. Но не стоит и специально усложнять жизнь — так поступают лишь добровольные мученики.

Смейся. Смейся громко и часто, а когда обстоятельства не позволяют смеяться, хотя бы улыбайся.

Помни: ничего в жизни не приходит само собой. Но не стоит и специально усложнять жизнь - так поступают лишь добровольные мученики

Помни: ничего в жизни не приходит само собой. Но не стоит и специально усложнять жизнь - так поступают лишь добровольные мученики.

Люби своих братьев

Ты мне нужна. - Филипп осторожно положил ее на кровать. - Нужна как хлеб, как вода, как воздух

Элоизе нравилась улыбка Филиппа - немного мальчишеская, немного удивленная, словно он все еще не верил в свалившееся на него счастье.

Ей нравилось, как он смотрит на нее - словно она красивейшая женщина в мире, хотя сама Элоиза была не очень высокого мнения о своей внешности.

Ей нравилось, как внимательно Филипп слушает ее, когда она что-нибудь говорит, нравилось даже, когда он упрекал ее в болтливости, ибо всякий раз он делал это с такой обворожительной улыбкой, что сердиться было просто невозможно.

Ей нравилось, что Филипп так любит своих детей.

Ей нравились его простота, чувство собственного достоинства, его остроумие.

Элоизе нравилось и то, что Филипп вошел в ее жизнь так естественно, будто иначе и быть не могло.

Не многие дочери могут сказать, что мать для них - настоящий друг. Я люблю тебя, милая мама

– Я вот сейчас тебя пристрелю! - взорвался старший брат. - Никто не возражает, если я его пристрелю?

– Я возражаю, - отозвалась со своего места Софи. - Кто будет за вами труп убирать? Сами ведь не уберете!

– А зачем его убирать? - поддержал их черный юмор Филипп. - Пусть себе гниет - отличное удобрение, между прочим! Уж я-то в этом кое-что понимаю - ботаник как-никак!

– Тогда не возражаю. - Софи снова углубилась в книгу.