Гарнизон

Внешне, конечно, это было трудно заметить – горы, ничем особенным не отличающиеся от других, обыкновенная широкая тропа с редко встречающимися бедными кишлаками. Но по этой тропе тысячелетия назад уже шли караваны. Погонщики верблюдов пристально смотрели по сторонам, опасаясь засады, а на этом самом месте, где они сейчас сидят, возможно, сотни лет назад мог сидеть какой-то разбойничий атаман, местный Разин или Шамиль, высматривая будущую добычу, а остальные воины прятались в тени деревьев, ожидая сигнала. Ведь во все времена племена горцев часто промышляли разбоем. И не из-за того, что они такие плохие – просто в горах вырастить хороший урожай – большое везенье. А тут чуть ли не под самым носом проходят один за другим караваны с несметными по местным меркам сокровищами. Как устоять перед искушением? Удачно проведенная засада – и ты уже не бедняк. Тебя все уважают, жены становятся ласковее и любят крепче, сказители поют песни, заносчивые вожди более богатых и сильных родов и племен зовут тебя на пиры и не прочь отдать за тебя или твоего сына дочь.

Они были настолько разными, насколько отличаются друг от друга земля и небо. Но когда их тела сливались, все отличия вмиг исчезали.
Время от времени Читтак, считая, что мужчина не должен так пресмыкаться, пыталась найти оправдание его коленопреклонению перед ней и не находила.
Он ведь мужчина, муж! И вообще, не так сидит, не так говорит, как ее соплеменники…
Но вот привыкла и поняла.
И не надо ей другой судьбы.

Читтак подумала о том, что Коолата супруга не очень любит, и ей стало жаль и его и ее. Вот собственный муж обожает ее, а она не мыслит жизни без него, и единственное, о чем жалеет, что пока не родила ему сына.

А Сантор Макхей испытывал чувства человека, который переплыл ревущий горный поток и теперь наслаждается покоем и гордостью за свое крепкое, сильное тело.
Да что за женщина была сейчас в его объятиях?! Тигрица, бешеная степная кобылица, ожившая гроза! И вот она сейчас смотрит на него кротким, нежным взором добродетельной супруги…
Сколько же времени они потеряли даром?
Кольнула мысль: повторится ли это когда-нибудь?

Дорога, вечная дорога, та самая, без начала и конца, успокаивала давнюю неизбывную тоску и придавала жизни смысл.