Наша тайная слава

Чем была бы элита без серой массы, чем было бы выходящее за рамки без нормы?

Господин Уинстон Черчилль с супругой...
Человек образцовой жизненной гигиены. Пройдя через две войны, руководя страной, презирая спорт, куря сигару, он сказал в девяносто лет: Алкоголь мне дал гораздо больше, чем отнял.

Человек, чуть что готовый помянуть свои невзгоды, редко скорбит о них, как утверждает.

Мой исключительный нос тут совершенно ни при чем, просто у обоняния в тысячу раз больше памяти, чем у любого другого чувства, и каждый из нас, стоит только найти точную копию запаха из прошлого, способен оживить исключительный, головокружительный момент.

Вернувшись домой с пустыми руками — и успокоенный при мысли, что мир духов остался там, где я его оставил, — я снова открыл дверь своей мастерской, чтобы выйти из нее лишь через три дня.

Я уже давно научился подбирать им спутника жизни; может быть, они и изменят своему мужу, но моим духам — никогда.

Взгляд может быть столь же сильным, как и духи, он возвращает вас на столько лет назад, когда все возможно, когда ты все еще актер этого мира, когда мечта у тебя под рукой. Одно только лицо — и моя память воспламенилась настолько, что не находит отдыха.

страшит меня больше всего. Когда я перестал быть молодым? Ведь всегда воображают, что старость — это результат медленного процесса постепенного угасания. А почему не наоборот — результат всего одного мгновения, которое опрокидывает нас в другой возраст.

Если существует некий тот свет и если нас там ожидают те, кого нам так не хватает, я скоро получу ответ

Проблема в том, что я никогда не хотел портить себе обоняние табачным дымом, а в восемьдесят один год уже поздновато начинать карьеру курильщика.