Легко ли быть духовным отцом

бсуждается только еда. Вот, говорят, есть сорта мороженого, в котором нет ни капли молока, абсолютно постное. Есть шоколад (четко называют сорта и фабрики), в котором нет ни доли молока. Далее сорта вермишели и хлеба, в которых нет яиц. Я не выдержал, спрашиваю:
— А колбаса? Есть постная колбаса?
— Что ты, батюшка, — отвечают мне, — колбаса вся почти постная, в ней же одна туалетная бумага и соя, ну еще красители, ароматизаторы.
Подумал: «В конце времен все будут постниками, но никто не будет верить в Бога».

Отец Фома имел сказать:
— Религия начинается с того, что человек себя к чему-то понуждает.
У нас один профессор в консерватории всю жизнь писал монографии, ходил, ходил, думал, думал, и тут позвали его на какую-то конференцию. Он нес какую-то околесицу, чушь околоцерковную, потом его глаза взметнулись, засияли, и он говорит: «Надо заставлять себя ходить в церковь». И посмотрел куда-то вниз, видимо, самому себе сказал это в первый раз в жизни, мысль в шестьдесят лет торкнула в голову. Потом снова поднял голову: «Да, надо себя заставлять ходить в церковь».
Он вдруг понял, что надо себя понудить, подтолкнуть. Что такое подвиг? Это не когда я бросаюсь на амбразуру, пулеметное гнездо — вещь бессмысленная, потому что первой же очередью из крупнокалиберного пулемета меня просто отбросит в сторону. А когда я заставляю себя идти на работу, быть милым с грубым человеком, заставляю себя не лгать и т. д. Вот и начало религиозной жизни. Кроме всего прочего, все это многообразие — посты, молитвы, хождение в храм, доброделание, рассуждение, любовь ко всем — они и рождают человека как христианина.

Да, вот и наш пастор говорит, что Европа знает Христа без креста и только Россия продолжает нести крест Христов. Но я этого не понимаю, поэтому крест носить пока не стану.

уг он ощутил всем своим существом, что счастье человека включает в себя все беды, неудачи, все победы и радости... Оно включает в себя всю жизнь человека, которую нужно принять как дар от Бога, Который может и не отвечать на малую просьбу, потому что может дать только все.

Отец Фома поразмышлял. Понял, что сразу угомониться не получится, и придумал для себя два «позволительных» ругательства — четырехэтажное и трехэтажное. Когда трудники в скиту опять чудили, он ругался на них так: «Да что ж это за гор-плод-овощ-торг!» или «Ну ты даешь, упр-снаб-сбыт!». Скоро и это прошло. Он просто ходил по скиту с топором, и если кто шалил, то смотрел на него ласково и говорил, показывая топор: «Я вас весьма убью». Потом и это прошло. Только пальчиком грозил. Потом совсем угомонился.

говорил, что совсем не пить — это гордыня.