bookmate game
Books
Елена Катишонок

Счастливый Феликс

«Прекрасный язык. Пронзительная ясность бытия. Непрерывность рода и памяти — все то, по чему тоскует сейчас настоящий Читатель», — так отозвалась Дина Рубина о первой книге Елены Катишонок «Жили-были старик со старухой». С той поры у автора вышли еще три романа, она стала популярным писателем, лауреатом премии «Ясная Поляна», как бы отметившей «толстовский отблеск» на ее прозе. И вот в полном соответствии с яснополянской традицией, Елена Катишонок предъявляет читателю книгу малой прозы — рассказов, повести и «конспекта романа», как она сама обозначила жанр «Счастливого Феликса», от которого буквально перехватывает дыхание. Да и другие рассказы, наверное, автор могла бы развернуть из «конспектов» в более просторные полотна. Могла бы — но не стала. Потому что знает цену точной детали, лаконичной фразе, мастерски выстроенному сюжету. Единый сюжет есть и у всей книги. Автор видит его так: «от сияющего бесконечного дня ребенка к неумолимой взрослой осени, когда солнце движется к закату, но тем неистовее становится желание жить».
171 бумажная страница
Правообладатель
Bookwire
Дата публикации оригинала
2018
Год выхода издания
2018
Издательство
Время
Уже прочитали? Что скажете?
👍👎

Впечатления

  • Сэр Пухделится впечатлением4 года назад
    👍Worth reading

    6

  • Евгения Самсоноваделится впечатлением5 лет назад
    👍Worth reading
    🔮Hidden Depths
    🌴Beach Bag Book
    🚀Unputdownable
    💧Soppy

    Как же я люблю эту авторки! Насколько тёплая! Пишет уютно и по настоящему! После прочтения книги много мыслей, и чтобы перейти к следующей нужно время! Коплю ее книги, не читаю все сразу)
    Ее книги - как редкий деликатес!

  • b2455177150делится впечатлением6 лет назад
    👍Worth reading

    Петербургская старушка понравилась!

Цитаты

  • b0945298663цитирует6 лет назад
    Так все любуются невестой в белопенном платье, с сияющим от счастья лицом из-под фаты, и никто не может представить ее на рассвете холодного вдовьего дня, когда покореженная ревматизмом рука тянется к лампе. Свет падает на неровные жидкие пряди со следами хны. Уродливая ключица выпячивается из ворота мужской рубашки. К тумбочке прислонена палка. В изголовье лежат очки с мутными, захватанными стеклами; нужно протереть их и посмотреть на часы, чтобы встретить… рассвет? Нет — закат.
  • Nadia Zvonkovaцитирует6 лет назад
    После звонка он всем расскажет, что я не хожу на музыку. Он уже понял и пока что меня не выдает.
    Звонок прозвучал так же, как последний аккорд «Сломанных сосен». Нелька взмахнула обеими руками и величаво обрушила их на клавиши, закрыв глаза. Бережно закрывая инструмент, доктор спросил:
    — Что ты играла?
    Голубые майки стремительно смыкались вокруг рояля. Сползая с табурета, цыганка ответила:
    — Это Пуччини, — и повернулась к нему спиной. Дети возмущенно кричали: «Нелли! Ты не говорила, что ходишь на музыку, это нечестно!» — «Мы не знали, что ты тоже играешь!»
    Врач оцепенел. Смуглая девочка вполоборота настороженно посмотрела на него, кивнула и первая побежала из зала.
    Она была уверена, что именно так звучит пучина.
  • Nadia Zvonkovaцитирует6 лет назад
    Послушав эти беспомощные экзерсисы — «Казачок», «Ригодон» какой-­то и — уж извольте радоваться! — «Полонез» Огинского, доктор ощутил такую боль за прекрасный инструмент, за крестного, за необходимость говорить на чужом языке, что не задумываясь сел играть любимый вальс. Пусть эти неразвитые одноязычные дети послушают Музыку.
    Они слушали. Неразвитые одноязычные дети, со сколиозом и без, голоногие, озябшие в своих куцых майках, обступили рояль и слушали.

На полках

fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз