Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире

Конни: «Любовь к собаке – самое удивительное состояние, не так ли? Это чувство заставляет нас понять, что наши отношения с другими людьми скучны, как политическая хроника».

Любители животных – это особый тип людей, с благородной душой, эмпатичных, возможно, немного склонных к сентиментальности, но с чистым и отзывчивым сердцем.

Собака оценивает других не по цвету кожи, вероисповеданию или принадлежности к какому-либо классу, а по внутренним качествам. Для собаки все равно, беден ты или богат, образован или безграмотен, умен или глуп. Подари собаке свое сердце, и она ответит тебе взаимностью. На самом деле все просто, и только мы, люди, более мудрые и сложные существа, вечно создаем проблемы, просчитывая, что имеет смысл, а что нет. Пока я писал прощальную статью о Марли, я понял: истина всегда была рядом с нами, от нас только требовалось открыть глаза.

Марли стал наставником. Я понял это только тогда, когда осознал его смерть. Он – учитель и пример для подражания. Да и могла ли собака, особенно такая неадекватная, дикая и неуправляемая, как наша, рассказать людям об истинных жизненных ценностях? Уверен, что да, могла. Верность. Смелость. Преданность. Простота. Радость. Благодаря Марли мы смогли понять вещи, которые в действительности оказались всего лишь мишурой

Марли напоминал мне о быстротечности жизни, о ее преходящих радостях и упущенных возможностях. Напоминал о том, что каждому из нас только раз дается шанс попасть «в яблочко» и второй попытки в жизни не бывает.

Собачий год обычно приравнивается к семи годам человеческой жизни

Любое живое существо рано или поздно становится немощным, но собаки стареют особенно заметно.

Может, наш питомец и вел себя словно придворный шут, но рацион у него был как у принца Уэльского. Мы прятали от него только наиболее вредную для собак еду – молочные продукты, сладости, картошку и шоколад.

Затем добрая Донна обменяла двух наших петушков на курочек. Теперь по двору вышагивали три девочки и один мальчик, накачанный тестостероном; он мог делать только три вещи: находиться в ожидании секса, заниматься сексом или хвастливо кукарекать о недавней случке. Дженни подметила, что, если бы мужчины повиновались исключительно своим инстинктам, пренебрегая принятыми в обществе условностями, они стали бы петухами. Мне нечего было возразить. Признаюсь, я немного завидовал петуху, этому беззаботному гаду.

Казалось, он был глух к любым звукам, кроме одного, самого приятного его сердцу, а точнее, его желудку – сигнала к обеду.