Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век

Был «говядарем» – то ли скототорговцем, то ли просто мясником.

Сочувствие к старообрядчеству испытывала вся основная масса населения.

С Украиной же могло получиться ровно наоборот: и трудно, и нервно, и дорого, и сомнительно с точки зрения выгод.

«Если кто из мирян вступит в драку с попом, то должен остерегаться осквернить его шапочку [скуфью]. Собираясь бить попа, надлежит снять ее с должным уважением с головы и положить в благопристойном месте. Затем можно бить священника безнаказанно и сколько угодно. Никакой закон, никакое наказание или отлучение от церкви не покарают его, лишь бы только после побоев и ударов он снова с должным почетом возложил на голову снятую ранее шапочку».

Упоминание о загадочных «правах человека» так сильно напугало дьяка, что он денег не взял, но и потребной бумаги не дал.

Во время одной из речных прогулок, очевидно, желая покрасоваться перед товарищами широтой души, пьяный Стенька объявил, что хочет отблагодарить матушку-Волгу за всю добычу, которой она его щедро одаривала, – и утопил персиянку в воде.

Он сулился отставить Морозова от дел, но просил пожалеть государева «второго отца» и лил при этом слезы.

Уже в начале XVIII века таких объединений, подчас весьма экзотических, насчитывалось два десятка, и впоследствии число их увеличилось.

Он применил проверенный метод московской дипломатии – коррупционный.

Заславльский раввин Натан Ганновер, чудом уцелевший во время такой резни, оставил описание мук, которым «врагов Христовой веры» подвергали казаки, проявляя похвальное с их точки зрения религиозное рвение: «У некоторых сдирали кожу заживо, а тело бросали собакам, а некоторых – после того, как у них отрубали руки и ноги, бросали на дорогу и проезжали по ним на телегах и топтали лошадьми, а некоторых, подвергнув многим пыткам, недостаточным для того, чтобы убить сразу, бросали, чтобы они долго мучились в смертных муках, до того как испустят дух, многих закапывали живьем, младенцев резали в лоне их матерей, многих детей рубили на куски, как рыбу…» (дальше еще ужаснее, но хватит и этого).