Курсив мой (Главы 1-4)

потому что он жил на Западе и был свободен от российских политических впечатлений, потому что ему не диктовали и он был сам по себе. Но не только в этом дело: был - после революционных лет - отдых в комфорте и покое, была личная жизнь, которая не мучила, а остановилась на счастливой точке, был "момент его судьбы" - без денежных забот, проблем, решений на будущее.

Он не стеснялся при нас плакать над собственной вещью.

Он боялся, что он вдруг окажется никому не нужен.

Часто глядя на Горького, слушая его, я старалась понять, что именно держит его в Европе, чего он не может принять в России? Он ворчал, получая какие-то письма, иногда стучал по столу, сжимая челюсти, говорил:

Прописаны были припарки из горячего овса на грудь и спину. Н

последнее место его заграничного житья(отсюда в 1928 г он поехал в СССР, а 17 мая 1933 г переехал туда окончательно). Осенью 1924 года мы последовали за ним.

(1923-1924 года)

. Никто не любопытство-вал, что за фильм идет, хороший ли, стоит ли ехать.

Развлечений было немно-го, а Горький их любил, особенно когда усиленно работал и ему хотелось перебить мысли чем-нибудь легким, нескучным

возвышенная дружба двух титанов