Звезда Одессы

мы не выпендриваемся, мы и так со странностями

Похоже, я все чаще ошибался в таких прогнозах. Я не раз приглашал людей куда-нибудь (как вариант, давал им что-нибудь послушать или почитать), думая, будто они почувствуют то же, что и я. Нет, наверное, не так — почувствовать то же самое бы­ло не главным: важнее была возможность косвенно, через фильм, музыкальный номер или повествование, объяснить другому что-то во мне самом, то, что невозможно в два счета выразить простыми словами в разговоре.

При слове «водка» глаза у Гали вспыхнули, как у домашнего животного, услышавшего, что открывается дверь холодильника

— Теперь известны травы и овощи, которые гарантируют полное выздоровление, — услышал я ее голос, проходя мимо.
Это звучало как телереклама безболезненной кремации в сосновом гробу.

видно. Его лицо застыло, и он обеими руками вцепился в подлокотники своего

Все они в Одессе мечтают только об одном: готовить и мыть посуду таким мужчинам, как ты и я

— Жена — это сильно сказано. Но должен же быть у каждого мужчины тот, кто готовит и моет посуду.

Я даже захихикал. Повсюду старики втыкали вилки в еду. Будь на то добрая воля, их головы можно было бы назвать характерными и даже организовать кастинг для фильма о средневековье, с массовыми сценами в старинном трактире; но когда доб­рой воли недостаточно, все характерное идет прахом и остается только уродство.

Где-то в нижней части моей грудной клетки что-то оборвалось; точнее, такое ощущение бывает, когда ты спускаешься по лестнице и оступаешься, ошибочно думая, что уже побывал на нижней ступеньке.

не раз приглашал людей куда-нибудь (как вариант, давал им что-нибудь послушать или почитать), думая, будто они почувствуют то же, что и я. Нет, наверное, не так — почувствовать то же самое бы­ло не главным: важнее была возможность косвенно, через фильм, музыкальный номер или повествование, объяснить другому что-то во мне самом, то, что невозможно в два счета выразить простыми словами в разговоре.