Тремор и травмы

Вот оно, счастье. Кому вообще нужен секс, когда есть это скромное великолепие?

И внутри у меня проклятая тишина. Не буря, не кипящая злоба, не ураган, сносящий к чертям остатки всего, чем так дорожил.

А ты как думал? Эд тоже скучает по своему сладенькому мальчику. Скруджи трахал его здесь так, что тебе и не снилось, Арс. Натягивал Шастунишку, будь здоров. И даже позировать мне умудрился однажды.

Мои же мысли назойливым роем гудящих ос вертятся вокруг Антона.

Антон, однозначно, манил. Его странное обаяние, почти безотказно действующее на посетителей детского дома, видимо, зацепило и меня. Он притягивал к себе как магнит, даже, несмотря на то, что внешне был натуральным кактусом. Беспощадно колол, стоило только неосторожно протянуть руку. Его хотелось узнать, прочесть, разгадать. И в тоже время, он как будто ничего и не загадывал. Вел себя максимально естественно, пусть и замкнуто, но главное, он не скрывал своей ориентации. Интересно, а как всё вылилось наружу? Ведь не сам же он всем признался.

- Неужели? – я наклоняюсь и невесомо целую ее в сухие губы.

- Думаю, да, - она отвечает на поцелуй, углубляет его и тянет меня на себя, - я соскучилась, - ее руки опускаются к задним карманам моих брюк, и пальцы легко пробегают по открывшейся полоске кожи над ремнем, - очень, - горячий выдох прямо в ухо.

как лучше поступить с Антоном.

Естественно, я не отступлюсь от него. Во-первых, он стал моим дебютом, сложным, противоречивым, неоднозначным. Бросать первый же непростой случай было бы противно и низко для самого себя.

лед тронулся. Медленно, с премерзким скрипом острыми краями по железному боку гигантского ледокола, но трещина все же появилась.

Я жмурюсь и закрываю лицо рукой, потирая переносицу.

- Я лишь хотел сказать…

Да, Арс, ты сегодня в ударе. Педагог от Бога, нечего сказать. Профессионал своего дела, сука.

- Арсений Сергеевич, - неожиданно четко и вежливо.

Вежливо? И надо же, какой сюрприз - он помнит мое отчество.