Том 1. Стихотворения 1904–1916

Числа*
Я всматриваюсь в вас, о числа,
И вы мне видитесь одетыми в звери, в их шкурах,
Рукой опирающимися на вырванные дубы.
Вы даруете – единство между змееобразным движением
Хребта вселенной и пляской коромысла,
Вы позволяете понимать века, как быстрого хохота зубы.
Мои сейчас вещеобразно разверзлися зеницы:
Узнать, что будет Я, когда делимое его – единица.

На ветке…»*
На ветке
Сидели птица гнева
И птица любви.
И опустилась на ветку
Птица спокойствия.
И с клекотом
Поднялась птица гнева.
А за ней поднялась птица
Любви.

И тогда мне казались волны и думы – родичи.
Млечными путями здесь и там возникают женщины.
Милой обыденщиной
Напоена мгла.
В эту ночь любить и могила могла…
И вечернее вино
И вечерние женщины
Сплетаются в единый венок,
Которого брат меньший я.

О достоевскиймо идущей тучи,
О пушкиноты млеющего полдня,
Ночь смотрится, как Тютчев,
Замерное безмерным полня.

Осин серебряные бревна…»*
1
Осин серебряные бревна
Сумрак пронзили седой.
И стоят две водяные царевны, –
Одежды зеркальной водой.

2
Они, серебряною зыбью
Замутив реки залив,
Ночью купая тело рыбье,
От ткани тайну оголив,

3
Одели свой передник
Из тонких водных трав.
Молчит их собеседник,
Любви ночной устав.

4
Сияют лебеди, как свечи,
И конь с челом воинственным
Ступает издалеча,
Как жрец любви таинственный.

5
Священно-смуглые лопатки
Цветком венчанного коня.
И в переливчатые складки
Упала наземь простыня.

6
На травы и подковы
Упали чистые покровы
С добычи тучных ног –
То радости чертог.

7
Не две восковые свечи прудов –
Лебяжья думает чета.
О, белые тени белых лугов!
О, белая ночь и высота!

Стая ласточек воздушных
Тонких тел сплетает сеть
И зовет тоске послушных,
Не боящихся висеть.

Чернеющее, с разорванными краями,
Одно на лазури небес.
Знай – это земля уронила
На лазурные воды небес
В миг страдания, – миг падения под ярмом судьбы,

Эта духовная нищета знаний о небе внутреннем – самая яркая черная Фраунгоферова черта современного человечества.

Мы все заглянули
В пропасти злые.
Мы все отшатнулись,
Немые! Немые!

Людеголосо поет нежить.