В арбузном сахаре

Ричарда Бротигана называли последним американским классиком, наследником Марка Твена и Хемингуэя, идолом контркультуры, «Сэлинджером для новых времен»; его признавали своим наставником Харуки Мураками и Эрленд Лу. «Рыбалка в Америке» сделала Бротигана кумиром миллионов и заставила критиков писать, что он изобрел целый новый жанр и что, может быть, когда-нибудь люди будут писать «бротиганы» так, как мы сейчас пишем романы. За «Рыбалкой в Америке» последовал роман «В арбузном сахаре», где к неизменному мягкому юмору, вывернутой наизнанку логике и поэтически филигранной работе со словом добавляются апокалиптические нотки, но элегическая пастораль по-прежнему сочетается с фирменной сюрреалистической образностью так, будто нет ничего более естественного: «В арбузном сахаре все свершилось и вершится вновь, значит, моя жизнь — в арбузном сахаре. Я расскажу тебе о ней, потому что я здесь, а ты далеко».