Богдан берет мои ладони в свои. Отчетливо вижу, как он изменился за последние полгода. Это уже не мальчишка, а парень, которому скоро восемнадцать. Из глаз пропали детские смешинки, осталось лишь кошачье лукавство. Черты лица заострились, прическа стала еще короче.
– Бо, мне нужно сказать тебе кое-что. Давно пора. Ты удивительная. Самая веселая и классная девчонка из всех, что я знаю. Я люблю твои ужасные шутки и вечное недовольство всем миром. Обожаю твои непослушные рыжие волосы и веснушки. Ты понимаешь меня и поддерживаешь, как никто другой. Рядом с тобой мне спокойно, как дома, даже если мы оба сидим на ящике динамита и играем с зажигалкой. Если это не любовь, то я не знаю, что это.
В голове свистит ветер. Его слова вгоняют в состояние транса, и только теплые руки удерживают душу в этой комнате.
– Кот, – хриплю я, возвращая голос. – Очень круто, конечно, но лучше порепетируй признание той, кого действительно любишь, а не мне.
– Когда ты так отупела, Лисецкая? – усмехается Богдан. – Я признался той, которой и хотел.
– Что?
– Я люблю тебя, Лисенок. Больше, чем друга. Так понятно? Я не знаю, что мне еще сделать или сказать, чтобы до тебя наконец дошло. Я не хочу это скрывать. Не могу. Я пытался… Пытался быть тебе просто другом, но…
– Богдан, – поспешно перебиваю я, – ты больше, чем друг. И я…
– Надоело, – Кот берет мое лицо в ладони и наклоняется вперед, – я хочу поцеловать тебя уже года три.
Замираю, в страхе распахивая глаза. Вдруг он поймет, что я еще не целовалась? Что делать, если стукнемся зубами? Куда деть язык? Сомкнуть губы или открыть рот?
«А-а-а-а!» – бешеная курица с выпученными глазами бегает по кругу внутри головы.
– Расслабься, Бо, – мягко произносит Кот. – Это не больно.
– Ты шутить будешь или поцелуешь уже?!
И он целует. Напористо и смело. Опускаю веки, чувствую горячие губы Богдана и его дыхание. Хорошо, что я не воспользовалась помадой, а вот Коту гигиеничка бы не помешала. Еще пара движений невпопад, и до меня наконец доходит. Это похоже на танец. Доверься партнеру, и все будет хорошо.
Волнение убегает за кулисы, на сцене появляется воодушевление и наслаждение. Все не так уж и плохо. Я не захлебываюсь слюной, не бьюсь зубами и не прикусываю язык Кота. Позволяю ему вести и следую за ним до тех пор, пока не начинает кружиться голова. Отстраняемся друг от друга. Губы печет, будто я поцеловала раскаленную сковороду.