Дороги свободы. III.Смерть в душе. IV.Странная дружба

«Что ж, не говори! Какое это имеет для меня значение? Он говорит со мной, он спит со мной, но умру я все равно одна»

испытывал отвращение к войне, но он принимал на себя ответственность, потому что считал, что у него есть причина воевать, и я тебе клянусь, что это не был негодяй, и… и вот что ты из него сделал. Вы все в сговоре: Петэн с Гитлером, Гитлер со Сталиным, вот вы им совместно и объясните, что все они вдвойне виноваты: виноваты, что воевали, и виноваты, что проиграли войну. Все причины, заставившие их воевать, вы у них сейчас отнимаете. Этого бедного парня, который думал, что отправляется в крестовый поход за Право и Справедливость, вы теперь хотите убедить, что он по легкомыслию позволил вовлечь себя в империалистическую бойню: он больше не знает, чего хочет, он больше не сознает, что сделал. Не только армия его врагов торжествует победу: торжествует их идеология; он же остается здесь, он выпал из общества и истории, его идеи омертвели, он пытается защититься, вновь продумать ситуацию. Но как? Вы его глупили, вы поселили в его душе смерть»

Филипп тоже действует: из ненависти к Даниелю и ради того, чтобы доказать себе, что он не трус. Его убивают во время облавы в одном из кафе Латинского квартала. Обезумев от горя и бешенства, Даниель прячет в своем портфеле одну из гранат, которые Филипп хранил у него в квартире; он отправляется на собрание важного немецкого начальства и уничтожает всех и себя самого.

Рассечь руку ножом, забросить свое обручальное кольцо в поле, постреливать во фрицев — а что дальше? Крушить, увечить: нет, это не выход; безрассудный поступок — это не свобода

— Два часа дня — а ты еще в постели!
— Я сам себе надоел, — сказал Борис.
— У тебя хандра?
— Никакая не хандра, просто я сам себе надоел.