Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

Искусством оказывается то, чего нет и не может быть в жизни, — и это единственное определение искусства, меня устраивающее. Как только произведение становится частью быта, оно перестает быть искусством, а становится, к примеру, дизайном или телевидением.

Опытный путешественник переживает поездку трижды: когда готовится, затем когда оказывается внутри маршрута, а еще постфактум, возвращаясь к ней в воспоминаниях и обрабатывая дневниковые записи, раскладывая фотографии.

искусство «обещанием счастья

Важно, что в моей фантазии города нет — есть четкая линия горизонта, собирающая россыпь достопримечательностей в единый, точно троллейбусный, маршрут: церковь — церковь — мавзолей — базилика — еще один мавзолей — гробница Данта, окруженная сухими зарослями камыша, зачем-то выросшего на берегу некогда ушедшего моря.

Мое предчувствие этого города имеет явно книжный характер. Хотя, чтобы выкликать его, нужно смотреть не в книгу, но куда-то в сторону, вбок.

Разумеется, дело не в любви к искусству, а в необходимости побыть, сам-на-сам, в другом месте.

Важно уйти от ожиданий, предложенных бедекером, выковыривающим из Равенны изюм; город всегда иное — синтаксис длительностей и складок, заставляющих взгляд загибаться за угол, если и опережая фланера, то на какую-то пару минут, а то и того меньше.

копоть увиденного и пережитого, все сильней и сильней туманящую зренье.

Оно же копится, откладывается на стенках сосудов, как холестерин или возраст, никуда не девается — карта накопленных впечатлений и городов, в которые врастал, даже если более туда не возвращался.

Путешествие выполняет те же функции (потакает тем же потребностям), что и написание текстов, немного иными средствами, конечно.