Никита

– А ты опять не уйдешь от нас?
– Нет, – произнес отец. – Теперь уж век буду с тобой вековать. Врага-неприятеля мы погубили, пора о тебе с матерью думать…

Никита наклонился через сруб колодца и спросил:

Тех ты выдумал, Никита, их нету, они непрочные, оттого они и злые. А этого гвоздя-человечка ты сам трудом сработал, он и добрый

– А отчего другие злые были – и лопух был злой, и пень-голова, и водяные люди, а этот добрый человек?
Отец погладил светлые волосы сына и ответил ему:
– Тех ты выдумал, Никита, их нету, они непрочные, оттого они и злые. А этого гвоздя-человечка ты сам трудом сработал, он и добрый

отец давно ушел на главную работу – на войну

Никита лег на землю и прильнул к ней лицом. Внутри земли гудели голоса, там, должно быть, жили в тесной тьме многие люди, и слышно было, как они карябаются руками, чтобы вылезти оттуда на свет солнца. Никита поднялся в страхе, что везде кто-то живет и отовсюду глядят на него чужие глаза, а кто не видит его, тот хочет выйти к нему из-под земли, из норы, из черной застрехи сарая.

Везде есть люди, только кажутся они не людьми.

Андрей Платонов
Никита

Рано утром мать уходила со двора в поле на работу. А отца в семействе не было; отец давно ушел на главную работу – на войну, – и не вернулся оттуда. Каждый день мать ожидала, что отец вернется, а его все не было и нет.
В избе и на всем дворе оставался хозяином один Никита, пяти лет от роду. Уходя, мать ему наказывала, чтобы Никита не сжег двора, чтобы он собрал яйца от кур, которые они несли по закуткам и под плетнями, чтобы чужой петух не приходил во двор и не бил своего петуха и чтобы он ел в обед молоко с хлебом на столе, а к вечеру мать вернется и тогда покормит его горячим ужином.
– Не балуй, Никитушка, отца у тебя нету, – говорила мать. – Ты умный теперь, а тут все добро наше – в избе и во дворе.
– Я умный, тут добро наше, а отца нету, – говорил Никита. – А ты приходи поскорее, мама, а то я боюсь.
– Чего ты боишься-то? На небе солнце светит кругом в полях людно, ты не бойся, ты живи смирно один…
– Да, а солнце ведь далече, – отвечал Никита, – и его облако закроет.
Оставшись один, Никита обошел всю тихую избу – горницу, затем другую комнату, где стояла русская печь, и вышел в сени. В сенях жужжали большие толстые мухи, паук дремал в углу посреди паутины, воробей пришел пеший через порог и искал себе зернышко в жилой земле избы. Всех их знал Никита: и воробьев, и пауков, и мух, и кур во дворе; они ему уже надоели, и от них ему было скучно. Он хотел теперь узнать то, чего он не знал. Поэтому Никита пошел далее во двор и пришел в сарай, где стояла в темноте пустая бочка. В ней, наверно, кто-нибудь жил, какой-нибудь маленький человек; днем он спал, а ночью выходил наружу, ел хлеб, пил воду и думал что-нибудь, а наутро опять прятался в бочку и спал.
– Я тебя знаю, ты там живешь, – приподнявшись на ногах, сказал Никита сверху в темную гулкую бочку, а потом вдобавок постучал по ней кулаком. – Вставай, не спи, лодырь! Чего зимой есть будешь? Иди просо полоть, тебе трудодень дадут!
Никита прислушался. В бочке было тихо. «Помер он, что ль!» – подумал Никита. Но в бочке скрипнула ее деревянная снасть, и Никита отошел от греха. Он понял, что, значит, тамошний житель повернулся на бок либо хотел встать и погнаться за Никитой.
Но какой он был – тот, кто жил в бочке? Никита сразу представил себе в уме. Это был маленький, а живой человек. Борода у него была длинная, она доставала до земли, когда он ходил ночью, и он нечаянно сметал ею сор и солому, отчего в сарае оставались чистые стежки.
У матери недавно пропали ножницы. Это он, должно быть, взял ножницы, чтобы обрезать себе бороду.
– Отдай ножницы! – тихо попросил Никита. – Отец придет с войны – все одно отымет, он тебя не боится. Отдай!
Бочка молчала. В лесу, далеко за деревней, кто-то ухнул, и в бочке тоже ответил ему черным страшным голосом маленький житель: я тут!
Никита выбежал из сарая во двор. На небе светило доброе солнце, облака не застили его сейчас, и Никита в испуге поглядел на солнце, чтобы оно защитило его.

Когда пня-головы не стало, Никита сказал отцу:
– А тебя не было, он слова говорил, он был живой. Под землей у него пузо и ноги есть.
Отец привел сына домой в избу.
– Нет, он давно умер, – сказал отец. – Это ты хочешь всех сделать живыми, потому что у тебя доброе сердце. Для тебя и камень живой и на луне покойная бабушка снова живет.
– А на солнце дедушка! – сказал Никита.