Иосиф Бродский. Апофеоз одиночества

повторял «plane of regard», то есть точка отсчета

Но, как всегда, не зная для кого,
твори себя и жизнь свою твори
всей силою несчастья своего…

Поэт не имеет читателей, он создает их

что может быть высокомернее оптимизма?

Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант…
А надо бы все время себя спрашивать: – Не говно ли я?

Достаточно взглянуть в зеркало… Достаточно припомнить, что я натворил в этой жизни с разными людьми.

спорят с мнениями, а не с лицами.

Поскольку боль – не нарушенье правил:
страданье есть
способность тел,
и человек есть испытатель боли.
Но то ли свой ему неведом, то ли
ее предел.

Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант…
А надо бы все время себя спрашивать: – Не говно ли я?

. Нет, нет, не модная нынче патологография, но все-таки и не агиография