Что меня питает

Как-то летом я попытался прочитать один из основных на тот момент текстов. Кажется, я не понял вообще ничего. Как будто о зубной боли написали, ни разу не упомянув зубы.

каждом чужом взгляде — тотальное одиночество. Мы все в одной лодке, и каждый сам за себя. Выражения лиц исчезли за самодельными или модными масками. Мы потеряли все способы общения в пространстве. Везде царят неопределенность и разобщенность.

Еду навынос мы тоже не практикуем. По-моему, это ведет к перееданию, а я очень этого боюсь. За последние много лет я не съел ни кусочка вафли, блинчика или гренки, потому что убежден — я подсяду мгновенно

У Роберты диагностировали рак матки. Все поменялось и все осталось по-прежнему. Кроме того, что поменялось. Ей предстояли три серьезные операции, два рецидива и одна срочная госпитализация, чуть не закончившаяся катастрофой. Сейчас она хорошо реагирует на лечение. Мы прошли через рак, ни разу не набрав в поисковике ее диагноз. Мы никогда не задаем вопросов про «шансы», «вероятности», «прогноз» и вообще будущее. И мне не кажется, что дело тут в отрицании реальности или отсутствии любопытства. Просто вместо того, чтобы погрузиться в пучины советов из книжек по самопомощи и размышлений о преимуществах диеты из кейла, мы бросили все силы на поиск врача, которому мы готовы довериться, а потом назначили его генералом, который посылает нас на передовую. Доктор Саббатини говорил нам, куда идти, что делать, как себя вести. Мы выполняли приказы. Я перестал судорожно все записывать после того, как другой доктор посмотрел на меня и сказал: «Вижу, вы пытаетесь все контролировать при помощи записей». Я не говорю, что все должны поступать как мы, но для меня это было самое правильное решение: так мы тратили силы только на то, чтобы решать конкретные задачи

Я всему учился в процессе работы — как и все люди. После того как Роберте удалось выбить из меня лень, я стал писать лучше — насколько это было возможно. Я обрел свой собственный идиотский голос, свою манеру говорить и думать, описывать то, что я вижу, оценивать и обосновывать (или по крайней мере пытаться обосновывать) свое мнение.

Джон Кейдж говорил: если хочешь чего-то добиться, нужно быть в центре событий. Я был. И все это позволило мне однажды выйти к свету

Там я познакомился со всеми. Из знаменитостей там бывали Джаспер Джонс, Джоан Джонас, Алекс Кац и Брайс Марден. Но в основном туда приходили те, кому только предстояло составить художественный мир 90-х. Среди прочих я помню Дэмиена Херста, сэра Николаса Сероту, Сейди Коулс, Джона Каррена, Криса Офили, Сесили Браун, Мэтью Барни, Дэвида Цвирнера, Антона Керна, Питера Дойга, Маурицио Кателлана, людей, которые основали журнал Frieze, редакторов Artforum, независимых кураторов, Джеффа Кунса и множество других

Она была ненасытна, любознательна и блистательна

Я возвращался в социум крошечными шажками. Я вдруг понял: что бы я ни сделал, это правильно, потому что это лучше, чем не делать ничего

Мы получили эту жизнь и смогли дать ей слово. Адаптируемся к окружающему миру со всеми своими изъянами и выживаем