Хаски и его Учитель Белый Кот

Небеса сострадательны, а все живое, так или иначе, смертно. Умереть — это как закрыть глаза, так какая разница когда?

– Живой или мертвый я не обвиню тебя

Отопление не работает, так что давайте посмотрим кто как согревается.
Мо Жань 0.5: – Чу Ваньнин, подойди. Сегодня ты будешь обнимать этого достопочтенного.
Чу Ваньнин: – Разве у тебя нет императрицы?
Мо Жань 0.5: – Кто-нибудь, уведите императрицу и зажарьте ее в масле

В павильоне у пруда с лотосами стоял ребенок, которому было не более шести лет. Заложив руку на спину, он мрачно смотрел на листья лотоса. Весь его облик, от профиля до выражения ледяных глаз, излучал мороз и холод. На нем была надета та же одежда, что вчера была на Чу Ваньнине, но для такого малыша все вещи были слишком велики. Рукава волочились по земле, а из-за длинного подола он был похож на большехвостую рыбу из пруда.

Сюэ Чжэнъюн: — ...

Ребенок обернулся. «Если ты засмеешься, я умру со стыда», — практически было написано у него на лице.

Сюэ Чжэнъюн не выдержал:

— Ха-ха-ха!

Ребенок сердито сказал:

— Над чем смеетесь? Это не смешно!

— Не то, чтобы я хотел посмеяться над тобой. А-ха-ха-ха! Я же просил тебя показать рану старейшине Таньлану, но ты отмахнулся

Сюэ Чжэнъюн хохотал, держась за живот обеими руками. — Я… я никогда не видел ребенка с таким убийственным взглядом, ха-ха-ха...

Этот ребенок был не кто иной, как Чу Ваньнин, который проснулся и обнаружил, что его тело уменьшилось и помолодело. Лоза, пронзившая его плечо на озере Цзиньчэн, должно быть, несла в себе какое-то магическое проклятие, превращающее тех, кто был ранен ею, в маленьких детей. К счастью, духовные силы Чу Ваньнина остались с ним, иначе он бы точно умер, не перенеся такого стыда.

— Так что подумай. Если все еще хочешь заключить эту сделку, сам встань на колени и вылижи меня своим языком. Возьми его целиком и хорошо позаботься о нашем удовольствии. А потом ляг на кровать, подставь свой зад и УМОЛЯЙ. МЕНЯ. ТРАХНУТЬ. ТЕБЯ!

Чу Ваньнину казалось, что от желания и смущения он сейчас сойдет с ума

Чу Ваньнин не знал, было ли это волнение от близости или жажда оголодавшего зверя.

— Я хочу, чтобы ты смотрел на меня!

Чу Ваньнин вздрогнул и закрыл глаза.

Все-таки какой абсурдный сон...

— Учитель, — внезапно голос в его ухе снова стал мягким и нежным, с такими знакомыми просящими нотками. — Учитель, проснитесь...

Чу Ваньнин смутно увидел лицо Мо Жаня слишком близко от его собственного. Не думая ни секунды, он нанес яростный и безжалостный удар. Ладонь с хлестким звуком опустилась на щеку застигнутого врасплох ученика.

Мо Жань отшатнулся.

— Ах… — выдохнул он и широко раскрыл глаза. — Учитель, почему вы бьете людей без причины?!

Сюэ Мэн: — Узрев разгневанного Наставника, что должно произнести?

Мо Жань: — Ваше Величество.

Сюэ Мэн: — Как следует называть учителя, если видишь, что он уменьшился?

Мо Жань: — Иди сюда, братец[2], дай этому братишке поцеловать тебя! ( / ^^)/

[2] Гэгэ — старший брат; сленг: братец, бойфренд, муженек…

Сюэ Мэн: Двойка! Выйди из класса

Голос Мо Жаня был хриплым, дыхание — прерывистым и учащенным:

— Я пообещаю то, что ты хочешь, если позволишь поиметь тебя один раз.

Чу Ваньнин широко распахнул ярко сияющие от неконтролируемого вожделения глаза. Щеки полыхали лихорадочным румянцем от возбуждения и недоверчивого изумления.

Рука Мо Жаня уже нежно поглаживала его талию, губы скользили по шее, а следующие ядовитые слова были произнесены самым нежнейшим голосом:

— Однако этот достопочтенный так сильно ненавидит Учителя, что, пожалуй, будет трудно вызвать интерес у его тела. Хочешь получить удовольствие — придется приложить усилия и хорошо потрудиться.

Мо Жань притянул его еще ближе, продолжая поглаживать чуть ниже талии