Россия и Китай: 300 лет на грани войны

В то же время в китайском национальном сознании царская Россия стала ассоциироваться с самыми агрессивными и жестокими международными силами. Национальное самосознание китайцев было оскорблено разрушением Пекина, вторжением иностранцев в святая святых — Запретный императорский город, резиденцию самого императора. Эта обида и ненависть по отношению к европейцам, к России в том числе, осталась надолго в глубине души китайской нации.

Военная операция в Печили на первом этапе считалась главной среди приоритетов военных усилий России в Китае. Однако со взятием Пекина Россия полностью переключила свое внимание и усилия на обеспечение своих военно-политических позиций в Маньчжурии. Именно Маньчжурия традиционно считалась регионом российского влияния, там строилась Китайско-Восточная железная дорога, именно в том регионе, на полуострове Квантун, находилась главная военно-морская база России на Тихом океане — город Порт-Артур.

Никто из простых смертных не имел права вступать на территорию дворцов Императорского города. Тем большим позором для Цинской империи стал парад иностранных войск под стенами и башнями Запретного города. Как отмечал вице-адмирал Е.И. Алексеев, «части союзных войск с музыкой прошли через двор внутреннего императорского дворца, чтобы показать китайцам, что дворец потерял свою запретность для иностранцев»{282}.

Аналогично оценивал ситуацию в Пекине русский финансовый советник Покотилов: «Китайцы оказали всюду сильное сопротивление, что сильно озлобило войска, которые производят теперь большие насилия, убивая массу нейтральных мирных китайцев, и страшно грабят. Особенно отличаются в этом японцы. Последние ведут себя в Пекине полными хозяевами, расставляют караулы, захватили казначейство, в котором денег оказалось, впрочем, немного. Японцы немедленно перевозят их к себе.

В связи с тем что китайское правительство покинуло столицу, союзники, стремясь «спасти город от грабежа», решили разделить Пекин на кварталы (зоны ответственности) с назначением в каждый из них военных губернаторов (комендантов).

Поверженный Пекин летом 1900 года, по свидетельствам очевидцев, представлял собой страшное зрелище. Военные действия, голод, разгул грабежа и бандитизма на улицах столицы обусловили большое количество жертв среди мирного населения. Улицы в разных местах были перерыты и перекрыты баррикадами, многие дома сожжены и разграблены. Повсюду валялись трупы «боксеров» и мирных жителей. По улицам бегали своры одичавших собак, которые пожирали валявшиеся повсюду трупы людей. Ситуация была критической.

Жестокость проявлялась в ходе боевых действий всеми сторонами. Грабежи и насилия союзных войск во многом были спровоцированы теми жестокостями, которые обрушились на европейцев и китайцев-христиан с самого начала «боксерского» восстания.

войсками: «Нравственные качества китайских войск представляют такое полное безобразие во всех отношениях, что европейцу трудно поверить, возможно ли существование подобной армии, тем более на театре военных действий. Начать с того, что как офицеры, так и солдаты почти без исключения преданы курению опиума и не могут пробыть без этого даже и одного дня. Не только в казармах, но и во время похода, хотя бы под самым носом у неприятеля, китайские воины не покидают пагубной своей привычки и ежедневно накуриваются до бесчувствия одуряющего зелья. Результатом этого является расслабление как физическое, так и нравственное и решительная неспособность переносить труды и лишения военного времени»

Операция по овладению Пекином показала, что китайское общество, несмотря на бурное развитие антиимпериалистического, антизападного движения «боксеров», в целом было не готово к восприятию идей патриотизма. Любовь к родине, готовность защитить ее от внешней агрессии — все это не стало доминирующими настроениями в китайском обществе. Одна из причин того заключалась в том, что сама политическая власть в Китае находилась в руках некитайской — маньчжурской — династии, интересы которой были чужды китайскому народу.

Взаимоотношения между командующими союзных отрядов были достаточно тесными, однако каждая из сторон преследовала свои цели. На это сетовал 10 августа начальник Печилийского отряда союзников русский генерал-лейтенант Линевич: «Вообще все наши силы действуют сами по себе, кто как хочет и кто что может захватить. Со всеми иностранными начальниками войск я пока еще в добром согласии, но сейчас неудовольствия уже нарастают»{271}.

Главным вопросом, обсуждавшимся на совещании в Янцуне, было определение планов на будущее. По мнению генералов, китайцы были полностью деморализованы и не могли оказать организованного сопротивления вплоть до самого Пекина. Поэтому участники совещания решили воспользоваться создавшимся положением и выступить на Пекин немедленно. Для охраны линий коммуникаций выделялись небольшие контингенты немецких, австрийских и итальянских войск, которые должны были вернуться в Тяньцзинь, и французы, которые должны были остаться в Янцуне. На Пекин должны были идти войска России, Японии, Англии и США