Весенняя песня

Снусмумрик ступил на мох и остановился. Ему стало немного не
по себе, он вспомнил Муми-тролля, который его ждал и очень по
нему соскучился, который им восхищался и говорил: "Ну конечно, ты
свободен, ясное дело, ты уйдешь, неужели я не понимаю, что тебе
надо иногда побыть одному". И в то же время в глазах его были
тоска и безысходность.
— Ай-ай-ай, – сказал Снусмумрик и двинулся дальше. --
Ай-ай-ай. Он такой чувствительный, этот Муми-тролль. Мне не надо
о нем думать. Он очень милый, но сейчас я не буду о нем думать. В
этот вечер я наедине с моей песней, и сегодня – это еще не
завтра.

когда Муми-тролль встает после зимней спячки,
то он сразу начинает по тебе скучать… Правда, приятно, когда
кто-нибудь ко тебе скучает и все ждет тебя и ждет?

не могла ускользнуть. Поэтому сначала он
займется мытьем посуды, потом трубкой, а затем, когда запылают
угли в костре и в лесу начнут перекликаться ночные звери, – вот
тогда настанет время для песни.

Мелодия сейчас была совсем близко, оставалось только
ухватить ее за хвост. Но он мог и не торопиться, она все равно
была окружена и уже

улегся на мох, лежал и смотрел в весеннее небо,
ясно-синее прямо над ним и цвета морской волны над верхушками
деревьев. И тут он услышал свою мелодию, зазвучавшую у него
где-то под шляпой, мелодию, в которой было и томление, и весенняя
грусть, и, самое главное, безудержное веселье, радость странствий
и одиночеств

В этот момент из запруды выпал камень, изменивший мелодию
ручья на одну октаву.

Песня – дело серьезное, особенно если она должна
быть и веселой, и грустной.

Никогда не станешь по-настоящему свободным, если будешь чрезмерно кем-нибудь восхищаться, — неожиданно сказал Снусмумрик. — Уж я-то знаю

— Никогда не станешь по-настоящему свободным, если будешь чрезмерно кем-нибудь восхищаться