Мать Тьма

Я американец по рождению, нацист по репутации, человек без национальности по склонностям.

Я оцепенел. Я оцепенел не от чувства вины. Я приучил себя никогда не испытывать чувства вины. Я оцепенел не от страшного чувства потери. Я приучил себя ничего страстно не желать. Я оцепенел не от ненависти к смерти. Я приучил себя рассматривать смерть как друга. Я оцепенел не от разрывающего сердце возмущения несправедливостью. Я приучил себя к тому, что ожидать справедливых наград и наказаний так же бесполезно, как искать жемчужину в навозе. Я оцепенел не от того, что я так не любим. Я приучил себя обходиться без любви. Я оцепенел не от того, что Господь так жесток ко мне. Я приучил себя никогда ничего от Него не ждать. Я оцепенел от того, что у меня не было никакой причины двигаться ни в каком направлении.

нет искусней лжеца, чем человек, который превращает жизни и страсти в нечто столь гротескно искусственное, как театр.

И большей славы ты не заслуживаешь. Это все, чего заслуживает каждый, кто вступает в борьбу с чистым злом, – продолжал я. – Есть достаточно много причин для борьбы, но нет причин безгранично ненавидеть, воображая, будто сам Господь Бог разделяет такую ненависть. Что есть зло? Это та большая часть каждого из нас, которая жаждет ненавидеть без предела, ненавидеть с Божьего благословения. Это та часть каждого из нас, которая находит любое уродство таким привлекательным. Это та часть слабоумного, которая с радостью унижает, причиняет страдания и развязывает войны, – сказал я.

Единственное преимущество, которое дает мне умение различать добро и зло, насколько я понимаю, это иногда посмеяться там, где эйхманы не видят ничего смешного.

Они хвастаются тем, что используют в свинье все, кроме визга, – сказал я.

Без сомнения, это мой большой минус, но я не могу мыслить в рамках государственных границ. Эти воображаемые линии так же нереальны для меня, как эльфы и гномы. Я не могу представить себе, что эти границы определяют начало или конец чего-то действительно важного для человеческой души.

И эти последние были правы. Сомневаюсь, что на свете когда-либо существовало общество, в котором не было бы сильных молодых людей, жаждущих экспериментировать с убийством, если это не влечет за собой жестокого наказания.

Они способны делать все, что угодно и когда угодно, и только Бог поможет тому, кто доискивается причин.

Мы пытались оживить его, но он был совершенно мертв, с отвалившейся челюстью, ну полное дерьмо.