Мог ли Пушкин не стреляться?

Вообще, русские дуэли были куда жестче европейских. В Европе считалось, что самое опасное расстояние, то, на котором стреляются наиболее непримиримые враги, должно составлять 35 шагов. В России стрелялись с 15 или 10 шагов, а иногда брали пару пистолетов, из которых только один был заряжен, и по сигналу секундантов нажимали курки, держась за концы одного носового платка.

Как пишет Юрий Лотман:
«Именно благодаря своей двойственности дуэль подразумевала наличие строгого и тщательно исполняемого ритуала. Только пунктуальное следование установленному порядку отличало поединок от убийства. Но необходимость точного соблюдения правил вступала в противоречие с отсутствием в России строго кодифицированной дуэльной системы. Никаких дуэльных кодексов в русской печати в условиях официального запрета появиться не могло, не было и юридического органа, который мог бы принять на себя полномочия упорядочения правил поединка. Конечно, можно было бы пользоваться французскими кодексами, но излагаемые там правила не совсем совпадали с русской дуэльной традицией. Строгость в соблюдении правил достигалась обращением к авторитету знатоков, живых носителей традиции и арбитров в вопросах чести»

К этому времени уже был выработан тип дуэльных пистолетов. Они продавались парами — ведь у противников должно было быть одинаковое оружие. Стволы у дуэльных пистолетов обычно утяжеляли, чтобы больше была вероятность попадания.

О другом забияке, «черном Уварове», Денис Давыдов говорил: «Бедовый он человек с приглашениями своими. Так и слышишь в приглашениях его: "покорнейше прошу вас пожаловать ко мне пообедать, а не то извольте драться со мною на шести шагах расстояния"».

«Когда не с кем было драться, Лунин подходил к какому-либо незнакомому офицеру и начинал речь: «Милостивый государь! Вы сказали...» — «Милостивый государь, я вам ничего не говорил». — «Как, вы, значит, утверждаете, что я солгал? Я прошу мне это доказать путем обмена пулями...»

Кроме того, дворяне в екатерининскую эпоху были освобождены от телесных наказаний, которым их, не задумываясь, подвергал Петр и его преемники. Так появились первые «небитые» поколения. Начинался золотой век русского дворянства — эпоха их наивысшего богатства, уверенности в себе — и больших прав.

Важную роль в подготовке дуэли играли секунданты. Они обговаривали место встречи, тип оружия и условия боя. Теоретически одной из задач секундантов было попытаться добиться примирения, но это происходило далеко не всегда.

Обговаривать секундантам было что: с какого количества шагов начнут сходиться противники, на каком расстоянии их будет разделять барьер — та черта, которую не дозволяется переступать. Будет ли дуэль продолжаться до смертельного исхода, до первой крови, или, как часто случалось, хватит простого «обмена пулями»?

Вообще, русские дуэли были куда жестче европейских. В Европе считалось, что самое опасное расстояние, то, на котором стреляются наиболее непримиримые враги, должно составлять 35 шагов. В России стрелялись с 15 или 10 шагов, а иногда брали пару пистолетов, из которых только один был заряжен, и по сигналу секундантов нажимали курки, держась за концы одного носового платка.

Дуэль — практически пережиток средневековья, способ защиты дворянином своей чести — превращалась в обязанность, прописанную в уставе, контролируемую судом офицеров. Та ситуация, которую государство иногда терпело, а иногда за это наказывало, вдруг оказалась узаконенной. Жертвой именно этого удивительного казуса стал несчастный Ромашов, герой купринского «Поединка».

В XIX веке для людей из высшего круга дуэль была привычным способом ответить на истинное или мнимое оскорбление — недаром так погибли два великих русских поэта.

Несмотря на огромное количество дуэлей в первой половине XIX века, в России, в отличие от других стран, никаких писаных дуэльных кодексов в то время не было. Но и Пушкин, и Лермонтов, и участники сотен других поединков точно знали, что им можно было делать, а чего нельзя. В частности, позором считалось не явиться на дуэль, опоздать (как это сделал Онегин) или отказаться сражаться. По каким бы причинам один из участников ни отказывался стреляться, это считалось трусостью. Теоретически противников пытались помирить, но далеко не всегда примирение было возможно, часто оно считалось позорным финалом.

Дуэль — практически пережиток средневековья, способ защиты дворянином своей чести — превращалась в обязанность, прописанную в уставе, контролируемую судом офицеров. Та ситуация, которую государство иногда терпело, а иногда за это наказывало, вдруг оказалась узаконенной. Жертвой именно этого удивительного казуса стал несчастный Ромашов, герой купринского «Поединка».