Пепел (СИ)

Жизнь – это всегда битва: иногда с самим собой, иногда со своими родными, а порой, и с целым миром. Если вспыхнула решимость, нельзя останавливаться, иначе она утечет сквозь пальцы подобно песку. Ведь рядом с решимостью тенью ходит сомнение.

Надежда – это все-таки орудие убийства. Чем больше мы надеемся на лучший исход, тем больней падать.

Однако когда дело закрыли, пришло ужасное осознание – девушка, которую я любил, разрушила все. Включая меня самого.

Больше не было нас. Не было Вити Шестакова. Остался только пепел.

Когда лодка тонет, капитан обязан ее спасти

– Шестаков! – крикнула Юлия Игоревна. Умеют же люди портить атмосферу, а мы почти начали разговаривать. Хотя, лучше бы не говорили, зачем оно мне? Но, откровенно говоря, взгляд Риты тронул гораздо больше, нежели истерики Аленки. У меня даже настроение подскочило внезапно.

– Эй, ребят, – обратился я к народу. – Вы чего такие шумные? Я не слышу голоса нашей прекрасной Юлии Игоревны. Простите их, – растянув губы в улыбке, ерничал я. – Хотите, к доске выйду, так уж и быть.

Еще недавно, казалось, наша дружба будет длиться вечно. Но что такое вечность? Кто вообще сказал, что она существует? Все забывается: голоса, улыбки, смех, лица.

Чего ходить хмурым и загруженным, мир и так полон дерьма, от наших серых лиц он не станет приятней.

Р.: Хватит мне писать. Я хочу спать, я устала. Все, что ты видел – правда. Мы уезжали, гуляли, отдыхали

– Недавно с таким мальчиком познакомилась, – закатила я глаза, усмехнувшись. Порой мне хотелось, чтобы Витя немного ревновал, но, с другой стороны, у нас царила такая идиллия: на протяжении последних трех месяцев мы были по-настоящему счастливы, хоть и приходилось порой тайком сбегать из дома, прятаться в кустах или в шкафу.

– Да ты обалдела, Романова? – выгнул бровь Шестаков.

– Ой, я это сказала вслух?

– Слышишь! – повысил голос Витя, поддерживая мою игру. А потом вдруг взял и шлепнул меня по бедру. Он никогда подобного себе не позволял, словно держал между нами некую дистанцию. Я аж дар речи потеряла, густо покраснев.

– Витя, – опять Егоровна возле меня очутилась. Я перевел на нее взгляд, убрав руку с плеча Риты.

– Да.

– Иди, помоги Мише. Ты выйдешь, и все выйдут. Чего сидеть, не старики же.

– Да мы с ним… – попытался соскочить я, однако классная была бы не нашей мировой теткой, если бы сдалась так просто.

– Вот и помиритесь заодно! Давай, давай! Мальчишки у нас стесняются, а ты выйдешь, они раскрепостятся. Девочки такие красивые сегодня, а вы сидите. Иди, Шестаков. Давай!

– Иди, – подтолкнула Рита.

– Предательница, – шикнул на нее.