Их тонкие тела промчались вдоль глубоких каньонов Срединно-Аталантического хребта, который опоясывал безводную Срединно-Терранскую пылевую впадину, затем пронеслись над Уралом от Карского океана до каганата Киевской Руси. Описав круг над горой Народной, странники понаблюдали за фантомами Фулгрима и Ферруса Мануса, что соперничали в изготовлении оружия.
— Безупречно, — произнес Император.
Какое из них? — уточнил Магнус, но его отец лишь улыбнулся.
Глядя, как братья стараются превзойти один другого, Циклоп счел их желание победить несколько вздорным. Какая разница, кто выкует лучший клинок, если любой примарх — сам себе оружие?
— В очень многих смыслах ты до крайности похож на меня, — сказал Император. Магнус зарделся от гордости, но слова отца, как всегда, имели несколько значений. — У тебя множество моих сильных сторон, но чрезмерно возросшая сила оборачивается слабостью.
— Как такое возможно?
— Вера в себя уступает место самонадеянности, — пояснил Император. — Внимание к деталям сменяется мелочной опекой. Истовое стремление к идеалу превращается в гонку, где все средства хороши. Магнус, ты наделен могши умом и силой, но, как и я, склонен думать, что всегда поступаешь правильно, что интеллект защищает тебя от мелких промахов или заблуждений, вызванных эмоциями.
— Какие ошибки я совершил? — спросил примарх, с ужасом ожидая ответа.
— Только время покажет, что было ошибкой, а что — нет, но опасны сами мысли о своей безупречности. Из них рождается наш главнейший враг — косная, незыблемая уверенность. Постоянно сомневайся, Магнус, всегда будь открыт для иных типов мышления, новых способов развязать узел проблем. Такой дар я вручаю тебе на заре нашего Крестового похода.
— Я не понимаю.
— Поймешь, сын мой, — пообещал Император. — Несмотря на все то, что я сказал тебе, ты достаточно отличаешься от меня. Теперь мне понятно, как ты добьешься успеха там, где я потерпел неудачу.
— Неудачу? В чем же?
— Пока не знаю, — признал Владыка Людей, и его тело из света невесело блеснуло. — Но скоро пойму, и я чувствую, что ты и твой любимый сын сыграете роль в исправлении моих промахов.
— Мой «любимый» сын? — переспросил Магнус. — Они все равны для меня.
— Ты говоришь верно, однако среди них есть тот, кто понесет груз твоих притязаний, когда они понадобятся тебе для путешествия более далекого, чем ты когда-либо мечтал.
— Но ведь я могу побывать где угодно в Галактике?
Примарх ощутил, что развеселил Императора.
— Да, всегда есть места, куда не смог попасть отец, но доберется его сын, — заметил тот. — Стоит поверить, что ты уже на недосягаемой вершине, как один из твоих отпрысков показывает тебе, сколь глубоко ты был неправ все это время.
— Отец, твои советы звучат мрачно, — заявил Циклоп. — Перед нашим отбытием в неведомое я надеялся услышать нечто более вдохновляющее.
— Понимание того, что ты научил сыновей стремиться к недоступным тебе высотам, вдохновляет сильнее всего. Дети — твое бессмертие, Магнус.