Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме

С древнейших времен замечено, что от этой загадочной алой субстанции зависит сама жизнь человека: кровь сопровождала рождение человека, знаменовала начало детородного цикла и половой жизни у женщин, что приобретало особую значимость в эпоху матриархата.

Метод предполагает использование собственной крови пациента в очень малом количестве. Кровь потенцируется (разводится в определенной, очень малой пропорции) вместе с гомеопатическими препаратами и вводится пациенту для лечения затяжных, устойчивых к обычному лечению заболеваний, например аллергических, аутоиммунных, хронических вирусных. Суть такой терапии в том, чтобы активизировать силы иммунной системы пациента и направить их на имеющиеся в организме проблемы[96].

люди искусства, философы и литераторы взывали к иррациональным струнам человеческой души, пытались всколыхнуть ближних, описывая темные и необъяснимые явления, которые не поддавались рационализации и оттого приобретали еще большую привлекательность. С середины XIX века образованные европейцы, изверившись в чудодейственной силе прогресса и цивилизации, пленялись эстетикой романтизма.
Прошло еще полвека, и образованные господа, не желая больше петь дифирамбы научному атеизму, физике твердого тела и безусловным рефлексам, стали увлекаться восточной мистикой, оккультизмом и спиритуализмом и объединяться в теософские общества. Знакомые со Средних веков персонажи, легенды и символы — непривычно прилаженные, облагороженные и напомаженные, как ребятишки сельского арендатора, загостившиеся у одинокой городской тетушки, — зажили новой литературной жизнью.
Именно рафинированная и интеллектуальная эстетика романтизма заложила основы сегодняшней массовой культуры, стала теми дрожжами, на которых взросли молодежные движения хиппи и готов, специфические субкультуры поклонников сюжетно-ролевых игр, исторических реконструкторов, фанатов фэнтези и, конечно же, своеобразного «культа вампиров», всего того, что современные социологи объединяют определением «неоготика».

Молва приписывала алхимикам наличие собственного тайного цехового объединения — альтернативы официальному цеху аптекарей и цирюльников, к такому объединению вполне мог принадлежать лекарь, предпринявший безуспешную попытку исцеления папы Иннокентия VIII посредством напитка из крови.

Действительно безопасное переливание крови стало возможным только через три столетия — в середине XX века, после того, как были сделаны еще два значительных медицинских открытия — обнаружены и определены группы крови и резус-фактор.

Лишь в 1818 году известный британский акушер Джеймс Бланделл, анализируя неудачи предшественников, сделал заключение, что кровь организмов различного вида не может быть совместима — человеку можно перелить только человеческую кровь.

Я протянул ему трубку, а жизнетворная кровь Сары уже стекала на пол. Затем вставил второе перо в сосуд матери, на этот раз в противоположном направлении, так, чтобы новая кровь слилась с ее собственной. С поразительной нежностью, едва кровь девушки потекла из серебряной трубки, Лоуэр повернул ее и соединил трубку с пером, торчащим из руки старушки.

Он внимательно осмотрел место соединения.

— Как будто получилось! — сказал он, с трудом скрывая удивление. — Пне вижу никаких признаков сворачивания. Как долго, по-вашему, нам следует продолжать?

Он указал на табуретку у кровати, а когда она села, я начал обматывать лентой ее руку. Лоуэр обнажил худую морщинистую руку матери и обмотал другой лентой — красной, этот цвет запал мне в память, — ее руку выше локтя.

Затем он достал свою серебряную трубку, а также два стволика очищенных гусиных перьев и продул их, проверяя, нет ли в них преграды.

— Готовы? — спросил он.

Мы тревожно кивнули. Точным умелым движением он вонзил острый ножичек в кровеносный сосуд девушки и вставил в него перо концом навстречу току, так что естественное

В XVII веке все еще бытовало восходящее к Античности убеждение, что кровь не только может восстановить здоровье, но и омолодить, даже возможно — принести бессмертие.

Итак, доктор вынимал из саквояжа инструменты и приступал: на вене донора делали надрез специальным ланцетом, в ранку очень быстро вставлялась предварительно заостренная трубочка, изготовленная из птичьего пера. Кровь начинала поступать в трубочку — тут медик производил небольшое исследование — равномерно считал, собирая кровь в чашку определенного объема, чтобы выяснить, с какой скоростью капает кровь, и ориентировочно прикинуть — сколько будет перелито реципиенту за единицу времени. Другая трубочка из птичьего пера вставлялась в надрез на вене реципиента, затем перья соединяли серебряной трубкой небольшого диаметра — таким образом риск, что кровь свернется во время операции, сводили до возможного минимума. Вену реципиента пережимали чуть выше надреза, принуждая кровь донора поступать внутрь вены.