Эссе и рецензии

и. Какое же может быть нравоучительство в мире, где нет ни учеников, ни учителей, где все, как смерть, твердо и неизменно, в мире, который самым фактом своего существования исключает все, что могло бы его разрушить

сама собой сваливается на измызганный пол с чужой насмешливой вешалки.

Гоголевская “Шинель” — рваная рана, черная дыра в тусклой ткани повседневности.

Гоголь был странен во всем; но странность и есть основная черта гения.

, жаждущий деятельности, кипящий своими и чужими новостями, — я поспешил уличить предчувствие в ошибке.

Его всегда увлекали приключения и перевоплощения человеческой сущности

странная близорукость одолевает душу после смерти любимого человека и вместо коренного его образа подворачиваются всякие бедные пустяки.

Его совершенная откровенность в суждениях, столь ужасно четвертовавших подчас авторское самолюбие, придавала особую значительность малейшей его похвале.

были бы сносны, если бы ему принадлежал приоритет.

И вот сейчас хочется слабыми человеческими руками удержать еще на несколько мгновений все это, — все это чудное и такое валкое, — готовое вот-вот беззвучно рухнуть в темный и мягкий ров забвения (но что-то главное останется в душе навсегда, как бы жизнь не заметала следы,[10] как бы ненадежна ни оказалась яркость еще нынче столь памятных подробностей)[11]