Дочь священника

– Но разве можно чем-то наслаждаться, когда изъят верховный смысл!
– Боже милостивый! На что тебе верховный смысл? Когда я вечером закусываю, я это делаю не ради славы Отца Небесного, а потому что люблю хорошо поесть.

Хотела рассказать, как голодала и клянчила куски, как была арестована и ночевала в полицейской камере, как миссис Криви ее пилила и морила. Но осеклась, почувствовав внезапно, что все это не так уж важно, всего лишь эпизоды неких досадных случайностей вроде простуды или пары лишних часов в ожидании поезда. Обидно, неприятно, но не существенно. Открытием осенила старая истина насчет того, что подлинно значительные вещи происходят в сознании.

К холодным ваннам Дороти питала жуткое отвращение, а потому взяла за правило с апреля до ноября все ванны принимать только холодными.

Нижняя губа, не держащая по старости слюну, отвисла, обнажив десну и ряд напоминавших клавиатуру старой пианолы желтых искусственных зубов, а над верхней губой щетинились густые росистые усы – короче, рот не из самых аппетитных, не те уста, с которыми вас манит выпить из одного бокала.

открылась миссия, цель жизни. Разбудить сонные мозги детей, прекратить издевательский обман под видом образования — разве не стоило положить душу ради этого?

Вид этих панталон заставлял задуматься об опочившем мистере Криви и даже усомниться в самой возможности его существования.

Сама директриса в жизни никакой книги целиком не прочла, чем весьма гордилась.

Закон жизни — достаточно взглянуть вокруг. Все, абсолютно все лучшие сцены порока и разврата созданы авторами, праведно верующими или столь же благочестиво неверующими.

Но ничего тут странного: извечное влечение набожных и невинных к распутникам и богохульникам.

Как будто вокруг не было людей в точно таком же положении! Да их по всему миру тысячи, миллионы — потерявших веру, но не утративших потребность в ней. «Половина дочек английских священников», сказал Варбуртон. Наверное, он прав. И не только дочки священников. Множество тех, кто в болезнях, одиночестве, неудачах, грызущей тоске нуждается в опоре на веру и не имеет ее. Может быть даже замученные монахини, поющие «Аве, Мария», втайне не веруя.
Но как же малодушно скорбеть об отлетевшем утешении, которое всем организмом чувствуешь как неправду!