У всех мертвых одинаковая кожа

– Джим, налей мне виски с водой.
– Чуть-чуть виски?
– Чуть-чуть воды.

Погулять. Потом в кино.
Искать квартиру.
При этой мысли я улыбнулся. Улыбка получилась невеселой. Вот еще одно забавное воспоминание, колющая боль живой раны, и столь поверхностной, что на нее даже стыдно обращать внимание.
Я старался не думать о том, что меня так сильно тревожило. Так сильно и глубоко, что мне удалось – как при настоящих катастрофах – отключиться, отстраниться, остаться почти равнодушным.

Пока полиция не унесла тело, внештатный фотограф Макс Клейн успел сделать лучший за всю свою карьеру снимок. Фотография появилась в «Лайф» спустя несколько дней. Классная фотка.

– Джим, налей мне виски с водой. – Чуть-чуть виски? – Чуть-чуть воды.

Пока полиция не унесла тело, внештатный фотограф Макс Клейн успел сделать лучший за всю свою карьеру снимок. Фотография появилась в «Лайф» спустя несколько дней. Классная фотка.

Вы никогда не видели мышь в тот момент, когда кошка отдергивает лапу от ее крохотной спинки? Она не двигается, не старается убежать. Удар лапой, следующий за этим, – мягче, чем ласка, – любовная ласка, любовь жертвы к своему мучителю, который в некотором роде отвечает ей тем же.