«Регулярная академия учреждена будет». Образовательные проекты в России в первой половине XVIII века

Если предписания об образовании для «всякаго звания людям» являлись всего лишь благими пожеланиями, то для купечества проект фактически предусматривал обязательное обучение, в соответствии с их сословным статусом и по некоторой аналогии с дворянством.

За плохое обучение грамоте и догматам православия предполагалось штрафовать, а самих «купецких детей в приличных им науках свидетельствовать»33.

Соответственно, в статье 2 этой главы предписывалось «всем родителям детей своих обучать в начале российской грамоте читать и писать и прямого знания толкования букваря и катихызиса и других церковных книг, дабы чрез то христианину должность и догматы православныя нашей веры знать…»16.

В связи с этим провозглашалось, что «главнейшая должность родителей состоит в том, чтоб детей своих воспитывать во всяком благочинии и крайнее старание прилагать, чтоб природе и состоянию их приличным наукам и екзерцициям обучены… были»15.

Например, протоколы Конференции велись с 1725 по 1733 год на латинском, а с 1734 по 1741 год – на немецком языках, причем немецкий язык протоколов имеет ряд особенностей, усложняющих их прочтение (большое число латинизмов, устаревшая орфография и т. п.).

Высокая степень сохранности академического архива как следствие ведет к тому, что изучение архивных материалов, связанных с историей Гимназии даже за первые 15 лет ее существования, представляет масштабную задачу для исследователей, вынужденных к тому же считаться с полилингвизмом академического делопроизводства XVIII века.

Специфику гимназии среди все увеличивавшегося числа учебных заведений Петербурга определяли несколько факторов: универсальность учебных курсов; минимальные ограничения в сословном составе учеников; преподавание на немецком и латинском языках (что привлекало в нее детей петербургских чиновников – иностранцев и остзейских дворян, иностранных купцов и т. д.); солидная материальная база.

История православных коллегиумов является ярким свидетельством того, что в ряде случаев «периферийные» на первый взгляд процессы в области образования могут вполне обосновано трактоваться как «продвижение» традиции или «апробация» новых образовательных форм.

Епископ, конечно, был не только добросовестным исполнителем начертаний Духовного регламента: он был носителем взглядов и традиций, сложившихся в Киевской академии и давших мощный импульс развитию Харьковского коллегиума.

При всей сложности задачи – реконструировать педагогические воззрения Епифания Тихорского, учитывая, что какие-либо эго-документы отсутствуют, – анализ его указов и обращений в Синод, по нашему мнению, позволяет уверенно говорить о наличии у него определенной «программы».