Расплетая радугу. Наука, заблуждения и потребность изумляться

Откуда бы ни возникла наша способность придумывать метафоры и какова бы ни была ее роль в эволюции языка, мы, люди, единственные во всем животном царстве, кто владеет этим поэтическим даром – умением подмечать сходство одних явлений с другими и использовать обнаруженную взаимосвязь в качестве точки приложения сил для мыслей и суждений. Это одна из граней наличия воображения. Возможно, именно она стала тем ключевым усовершенствованием нашего программного обеспечения, которое положило начало коэволюционным виткам.

Тот факт, что составляющая язык реплицирующаяся информация не организована в форме живого существа, ничуть не мешает ей быть целостной адаптивной единицей, эволюционирующей вместе со своим носителем-человеком.

Гены производят оборудование. Мемы – это программы. Наш мозг мог начать расти как на дрожжах именно вследствие этой коэволюции.

Зоолог Джонатан Кингдон высказал предположение, что некоторые навыки наших предков возникли из подражания другим животным. Например, паутина могла вдохновить первобытного человека на плетение рыболовных сетей и витье веревок, а гнезда ткачиков – на придумывание узлов и сооружение шалашей.

Чтобы запустить процесс дарвиновского отбора, достаточно того, чтобы мемы отличались друг от друга по своей инфективности. Иногда удается выяснить, что именно помогает мему распространяться. Так, Деннет отмечает, что мем теории заговора обладает встроенным ответом на возражение об отсутствии доказательств того, что заговор существует: “Ну конечно же их нет – вот до чего могущественен этот заговор!”

Гену, чтобы распространиться, достаточно быть просто эффективным паразитом, как в случае вирусов

Как у нас получается бросать так метко? Отгадка, решил он, кроется в законе больших чисел. Никакая осуществляющая контроль времени нейронная цепочка не в состоянии достичь точности охотника из племени кунг, мечущего копье, и игрока в крикет, бросающего мяч. Здесь должно быть задействовано множество таких цепочек, чьи эффекты усредняются, в результате чего мозг принимает окончательное решение о том, в какой момент следует отпускать бросаемый снаряд. А теперь, собственно, то, к чему я веду. Раз уж у нас появились многочисленные нейронные цепи, которые производят хронометраж и устанавливают порядок действий для одной задачи, почему бы не пользоваться ими и для других? Речь – тоже точно упорядоченный во времени процесс. Равно как и музыка, танцы и даже обдумывание планов на будущее. Не могло ли кидание предметов в цель стать предтечей предвидения как такового?

какого рода озарение могло привести к тому, что люди начали мыслить аналогиями и, следовательно, осознали саму возможность семантических значений.

язык. Никто не знает, откуда он взялся. Ни у каких животных, кроме нас, нет ничего хоть сколько-нибудь похожего на синтаксис, и трудно представить себе, какими могли бы быть его эволюционные предшественники. Не меньшим мраком покрыто и происхождение семантики – слов и их значений. Звуки, означающие что-нибудь вроде “накорми меня” или “уходи отсюда”, – не редкость в животном мире, но мы, люди, способны на нечто совершенно иное. У нас, как и у других видов животных, имеется ограниченный набор элементарных звуков – фонем, – но мы единственные, кто комбинирует эти звуки, объединяет их в бесчисленные сочетания, значения которых устанавливаются лишь произвольной договоренностью. Семантика человеческих языков – открытая система: мы можем сколько угодно тасовать фонемы, неограниченно наращивая запас слов. Синтаксис – тоже открытая система: из слов можно путем последовательных вставок сложить неограниченно большое количество предложений.

Любой взрыв обладает признаками эпидемии, а эпидемии, на более медленной временнóй шкале, напоминают взрывы. Чтобы начаться, им тоже необходима критическая масса восприимчивых к заболеванию жертв, а если уж эпидемия началась, то чем больше больных уже есть, тем больше еще будет. Вот почему существует некая “критическая масса” населения, которая непременно должна быть вакцинирована. Если количество непривитых меньше этого значения, эпидемия не может стартовать.