Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье

Мое единственное преступление в том, что я говорил правду народам и королям, не правду о морали, а правду о политике, не правду о том, что должно быть, а правду о том, что есть и будет всегда. Не я основатель учения, приписываемого мне; это сердце человека. Макиавеллизм старше Макиавелли.

Свобода не есть вольница.

Вижу, что был прав, когда писал в «Духе законов», что между деспотией и другими странами должна лежать пустыня. Культура не должна иметь туда доступа. Наверняка ваши подданные не будут знать собственной же истории. По выражению Бенжамена Констана[33] вы сделаете из государства остров, где ничего не знают о событиях в Европе, а из столицы вы сделаете второй остров, где не знают о том, что происходит в стране.

потому что на родине я был свидетелем непостоянства и трусости черни, ее врожденной рабской психологии, ее неспособности постичь и чтить условия, при которых можно жить свободно. В моих глазах это слепая сила, которая рано или поздно придет к концу, если только не попадет в руки одного-единственного человека. Ручаюсь вам, что предоставленный сам себе народ не способен ни на что, кроме саморазрушения, что он никогда не сможет править, судить, вести войну

Свобода не есть вольница. В частности, должно ограничивать свободу тех, кто стремится лишить свободы нас.

Идея правового государства выводится из принципа равенства всех граждан — Государственная власть ограничивается государственным правом — Правовой порядок обеспечивается принципом разделения власти.

Неужели вы полагаете, что подданный будет долгое время хранить верность своей присяге, если увидит, как ее нарушает государь, что он будет чтить законы, если узнает, что тот, кто дал их ему, сам преступил их и преступает ежедневно

Государя вы хвалите, а подданного отправляете на галеры. Но при этом вы не думаете о том, что на таких основаниях не может существовать ни одно человеческое общество.

Из этого чистого источника должны проистекать все гражданские, политические, экономические, международные законы.

А если вы спросите меня, что есть основа права, то я отвечу вам, что это этика, заповеди которой ясны и однозначны,