Феликс Гваттари

Производство как процесс выходит за границы всех идеальных категорий и образует цикл, который соотносится с желанием как имманентным принципом.

Всегда часть производства прививается к произведенному, вот почему желающее производство — это производство производства, как и всякая машина — это машина машины.

Тело без органов — это не свидетель изначального небытия, как и не остаток потерянной цельности. Главное, оно — не проекция; ничего общего с собственным телом или образом тела. Это тело без образа.

Связанным, соединенным или же срезаемым потокам оно противопоставляет свой аморфный недифференцированный ток

первичное вытеснение не может иметь какого-то другого смысла — это не «контр-инвестирование», а отталкивание желающих машин телом без органов.

социус как полное тело образует поверхность, на которой регистрируется все производство, которое, как кажется, проистекает из этой поверхности регистрации.

Он обязывает машину производить относительную прибавочную стоимость, каждый раз воплощаясь в ней как постоянный капитал. Причем машины и агенты прикрепляются к капиталу, так что даже их функционирование преображается им.

Тело без органов накладывается на желающее производство, притягивает его и присваивает его себе.

Серия всеми силами противится той переписи, которая заставила бы ее перейти, преобразоваться в ту специфически трехчленную и треугольную фигуру, которой является фигура Эдипа.

Дело в том, что машины-органы напрасно прикрепляются к телу без органов, последнее все равно остается без органов, то есть не становится повторно организмом в обычном смысле этого слова. Оно хранит свой подвижный и скользящий характер.