Bonni.

ведь лучше думать о кусочке торта, чем о том, что потом придётся мыть тарелку.

— Ребята говорили, что теперь он дрочит на марки,

— Понеслась пизда по кочкам.

— Расползающаяся по телу предсмертная лёгкость была во много раз слаще и прекраснее, ибо он избавлялся вовсе не от жизни, а от своих глубоких чувств,

Выплюнь её. Ненавижу дыню.

— До старости мы имеем право на свои собственные странности,

— Ты долго будешь мозги ебать? — докатились до меня слова парня. А «докатились», потому что преодолели громкое биение моего сердца, что просто тарахтело в ушах.

— Для мотоциклиста любое, даже небольшое столкновение, небольшая травма могут нести смертельный исход, знаешь? — на пониженном тоне проговорил я, сделав нерешительный шаг к мотоциклу.

— Господи, просто заткни рот и сядь, — вновь закатил Шуга глаза, застёгивая шлем чуть ниже подбородка.

— Ты ведь осознаёшь, что я доверяю тебе свою жизнь, садясь на этот мотоцикл? — всё не мог угомониться я, делая нерешительные шажки к месту позади парня и тихо добавляя: — Или я просто слетел с блядских катушек.

— Слетел с катушек, никак не иначе, — саркастично подметил Шуга, накрывая перемотанные синей изолентой рукоятки руля своими грубыми ладонями и ожидая, пока я вскарабкаюсь на  его мотоцикл.

Вот именно! На мотоцикл Шуги, мать вашу! До сих пор такое не до конца реальное ощущение. Будто я вообще сплю. И вся эта ночь мне вовсе приснилась. И до сих пор снится.

Я осторожно поставил ногу на краешек выхлопной трубы, потому что не обнаружил другой точки опоры. Взобрался, придерживаясь за эту металлическую херню позади сидения, и перекинул ногу через седло мотоцикла. Руками крепко впился в эту самую металлическую херню, что была уже позади меня, улавливая со стороны парня сперва смешок, а потом надменное шипение.

— Что? — смущённо буркнул я.

— Ничего. Я думаю, что тебя сдует, — прыснул он, слегка привставая, чтобы завести мотоцикл. — Куда ехать?

— В каком смысле это сдует? — недоумение и испуг.

«Веселье» — это то, что заставляет тебя не беспокоиться о мелочах в жизни.

Если бы какой-нибудь самолёт из стратосферы падал вниз в течение пары-тройки месяцев, то уже на третий или четвёртый день падения пассажиры бы привыкли, женщины стали бы красить губы, мужчины — бриться… Так и я эти дни; привык падать, привык к обыденности…

«никаких наркотиков и секса на родительской кровати».