Марина Извекова

ему не нравилось, что в гостиной она всегда пытается перекричать Хозяина, вызвать на спор. Угву всякий раз сдерживался, чтобы не крикнуть ей из кухни: «Заткнись!» – особенно когда она называла Хозяина софистом. Угву не знал, что значит софист, но все равно огорчался.

всегда представлялось, что дом — это определённое место, но, может быть, Радж и Руби — это и есть её дом. Может быть, дом как луна: сопровождает тебя всюду, куда ни пойдёшь.

Многие короли кончили жизнь на виселице, — возразил Кливон, — и все равно столько людей мечтают о короне!

В мозгу будто пчелиный рой загудел, а в животе запорхали стрекозы. Отхлебнул он лимонаду, смыть этих тварей, да где там!

Давным-давно имам в мечети рассказывал о рае, о молочных реках, что текут под ногами, о райских девах, доступных по первому зову, о том, что всего там вдоволь и нет запретов. Звучало прекрасно, до того прекрасно, что и не верилось. Никогда не мечтал он с таким размахом — довольно и того, чтобы у всех людей было поровну риса. Или это и значит мечтать с размахом?

Казнить вас не казнили, но вы будто умерли

Итак, вы мой будущий зять. Единственный зять, который со мной не спал ни разу.
— Что ж, было время, и мне хотелось, мадам

“Пока вы здесь гостите, сэр и мадам, остерегайтесь призраков коммунистов”.
— Карл Маркс нас уже предупредил, в первой фразе “Манифеста”

Маман Генденг, достигнув мокши, вознесся на небо и навестил жену на третий день.

— Погрусти хоть для виду, — велела ей мать. — Хотя бы из-за того, что в наследство он ничего тебе не оставил.