Олег Тарутин

Олег Аркадьевич Тарутин — советский и российский поэт и прозаик, детский писатель, писатель-фантаст. Коренной ленинградец, отец — Аркадий Фёдорович Анисимов (1910–1968), учёный-этнограф; мама — Валентина Ивановна Тарутина, врач. Семья пережила первую блокадную зиму, Олег был вывезен из города по Дороге Жизни в конце первой военной зимы в феврале 1942 года и они с мамой эвакуировалась в Омск. После войны вернулись в родной город, детство Олега прошло в послеблокадном Ленинграде. В 1953 году поступает на геологоразведочный факультет Ленинградского горного института им. Плеханова, который окончил в 1958 году. Участвовал в нескольких экспедициях: работал на Крайнем Севере, в Сибире, на Дальнем Востоке. Участник трёх советских антарктических экспедиций в 1970-1974 годах. В 1977-1978 работал по контракту в Иране в качестве советника-геолога. Вплоть до конца 1980-х годов не оставлял своей «кормящей» геологической профессии и поэтому его творчество не голословно — он сам шагал по тундре и тайге в сапогах-вездеходах, сам таскал на спине тяжеленный рюкзак… и про Антарктиду Олег Тарутин тоже знает не с чужих слов. Во время учёбы занимался в Литобъединении института, которое вёл Глеб Сергеевич Семёнов и по праву вошел в группу самых талантливых и дерзких молодых поэтов, наряду с Глебом Горбовским, Александром Городницким, Александром Кушнером. Печататься начал в 1956 году в журнале «Молодая гвардия», потом его стихи появляются в сборнике «Первая встреча» (1957), первая книга «Идти и видеть» вышла в 1965 году. Затем издал несколько остроумных книжек для детей, книгу «Сертификатный роман» (1995) и книгу мемуаров «Межледниковье» (1999). А кроме этого он ещё был блестящим и беспощадным эпиграммистом. В середине 1950-х существовало творческое соперничество между ЛИТО Горного института и ЛИТО ДК Промкооперации. Ведущие поэты-«горняки» (Горбовский, Тарутин, Агеев) считались «реалистами», а ведущие поэты «Промки» (Бобышев, Рейн, Шраер, Найман) — «формалистами». Но Олег Тарутин был человеком сложного характера и формально он не примыкал ни к одной литературной группе, а под конец жизни — официально вышел из Петербургского союза писателей. У него не сложились отношения с редакциями всех журналов, кроме двух питерских изданий: «тонким» журналом «Искорка» и «толстым» журналом «Нева». О своей литературной судьбе лучше всего рассказал он сам: «После нескольких снисходительных печатных попыток критики затолкать меня сначала в «юмористы», затем — в «типично геологические поэты» она, эта критика, перестала замечать меня вовсе. На всём протяжении литературной работы я не имел о своём творчестве ни одного сколько-нибудь серьёзного высказывания. Книги мои раскупались быстро, в букинистических магазинах мне их никогда не доводилось встречать, стало быть, книги эти либо сдавались читателями непосредственно в макулатуру, либо всё же оставались у них на полках. Я писал стихи — глухо, писал прозу — глухо, писал детские книги, фантастику, наконец, — глухо и глухо. Ни к одной «обойме», хвалимой критикой или поносимой ею, я никогда не бывал причислен. Остается самоуверенно предположить, что ни к одной литературной «обойме» я не подхожу, будучи боеприпасом сугубо несерийного калибра...» В последние годы жизни Олег Аркадьевич финансово жил крайне скудно, работал вахтёром. Скончался от рака лёгкого, похоронен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге.