Мария Юнгер

Например, у евреев в Средние века ритуал обучения чтению был тщательно разработан. На празднике Шавуот, посвященном получению Моисеем Торы из рук Божьих, мальчика, готового к посвящению, заворачивали в талес, молитвенный покров, и передавали из рук отца в руки учителя. Учитель усаживал мальчика к себе на колени и показывал ему грифельную доску, на которой был записан алфавит, несколько абзацев из Писания и фраза «Да будет Тора твоим занятием». Учитель произносил все написанное вслух, а ребенок повторял за ним. Потом доску мазали медом, и ребенок слизывал мед, поглощая, таким образом, и священные слова. Строки из Библии писали также на сваренных вкрутую очищенных яйцах и на медовом печенье все это ребенок мог съесть после того, как вслух прочтет учителю надписи[144].

Обнаружив, что дочь читает «Катехизис», готовясь к причащению, она немедленно взрывалась: «Как же я ненавижу эту гнусную привычку задавать вопросы! „Что такое Бог?“ „Что такое это?“ „Что такое то?“ Эти вопросительные знаки, эта навязчивость, это любопытство, по-моему, все это ужасно нескромно! И столько путаницы, просто подумать страшно! Кто, интересно, превратил десять заповедей в такой бред? Ну, уж нет, такой книге нечего делать у ребенка в руках!»

Я начинаю думать, что на самом деле он... не в себе.
— Это не так, — тихо заверил его Баррич. — Дайте ему время. Я не думаю, что травы помогут ему. До того как он... переменился, он слишком увлекался травами. После них он всегда был или болен, или слишком уж заряжен энергией. Если он не предавался отчаянию, то был совершенно изможден битвой или своими обязанностями человека короля

Он совсем забыл, что можно просто расслабиться и дать своему организму восстановиться.

Вот. Видишь? Ответ мальчика. Ты не понимаешь и поэтому становишься сердитым. И ядовитым. Ты задал мне вопрос, но уже знаешь, что тебе не понравится ответ.

– Шрюд повесил бы их всех! – Старлинг прочистила горло. – Не упрекай себя, – сказала она. – Я давно научилась не корить себя за зло, которое мне причинили.

– Ты столько всего оставляешь здесь, – неловко сказал я, думая о его инструментах, незаконченных куклах и даже о растениях в горшках у окна.
Против собственной воли я чувствовал себя в ответе за это. Возможно, потому, что я был так рад, что мне не придется идти одному.
Он взглянул на меня и пожал плечами:
– Я беру с собой себя. Это все, что мне на самом деле нужно и что на самом деле принадлежит мне.

Что за любовь ты потерял? Что ты должен женщине, которая покинула тебя? Если только ты не дал ей повода уйти.
– Я не дал ей повода остаться

Мышцы тоже были, но жира не хватило бы даже на то, чтобы смазать сковородку, как сказала бы повариха Сара.

Лучше не просить, чем попросить и получить отказ.