Дэвид Робертс

Отрубленные головы они развешивали на ветвях, наверно, с такой же радостью, с какой твоя мамаша украшает елку на Рождество

— В некотором роде да, — ответил дядюшка Монтегю и саркастически улыбнулся. — Как ты уже наверняка заметил, все те предметы, что ты видишь вокруг, они — как бы лучше выразиться? — обладают не совсем обычной энергетикой. Они заряжены болью и страхом, с которыми были так или иначе связаны. С годами мой кабинет превратился в хранилище подобного рода предметов. Я, Эдгар, коллекционер никому не желанного, проклятого и злосчастного.

— Но зачем поклоняться деревьям? — удивился я.

— Затем, что они более достойны поклонения, нежели многое иное на этом свете, — ответил он.

Древние скандинавы верили, что наш мир подвешен на ветвях исполинского ясеня.

Но зачем поклоняться деревьям? — удивился я.

— Затем, что они более достойны поклонения, нежели многое иное на этом свете, — ответил он. — Ты же знаешь, как долго живут некоторые деревья. Представь, сколько всего они повидали на своем веку. Кое-где на церковных кладбищах встречаются тисы, которым уже больше тысячи лет, они гораздо старше старинных церквей, возле которых растут. Корни у них в одном тысячелетии, а ветви уже в другом. Разве можно не застыть благоговейно при виде великолепного дуба, ясеня или вяза, стоящего одиноким скорбным великаном?

люди обычно верят всему, что им говорят, лишь бы звучало это более или менее правдоподобно.

Леди не любит, чтобы на нее таращились.

Вяз, коварный злодей, не любит людей

Поэтому Джозеф удивился слезам, которые навернулись у него на глазах, когда он, стоя в воротах сада, махал рукой вслед уезжающему отцу.

с течением времени что-то со мной произошло. Я не могу точно объяснить, что именно, но это было похоже на смерть. Или даже хуже, чем на смерть, — на смерть души.