Тэмсин Мьюир

Но Харрохак – Харроу, которая была двумя сотнями мертвых детей, Харроу, которая любила ту, что не жила уже десять тысяч лет, – Харрохак Нонагесимус невероятно хотела жить. Жизнь слишком дорого обошлась ей, чтобы умирать

А что такое картошка?
– Твой ближайший родственник из мира овощей

Когда душа нормального ликтора входила в Реку, мертвая пустая энергия, которая когда-то была рыцарем, удерживала жизнь в теле. Пустая оболочка нормального ликтора с механической точностью реагировала на угрозы земные и сверхъестественные. Она могла нормализовать собственную температуру, отфильтровать яды и токсины, могла, разумеется, сражаться, как дрессированный тигр. Конечности ликтора помнили все, чему учили его украденное второе «я», и могли использовать эти навыки четко и безжалостно, пока не возвращался ликтор и не забирал контроль

Ортусу вообще стоило родиться плакальщиком

В Девятом доме не считали, что надо вписываться в чужие проблемы, а если это вдруг случалось, то полагалось как можно скорее отвалить подальше, чтобы тебя не задело по касательной

Ты рисковала заходить туда сама только в часы сна, когда в зале никто не мог оказаться. Ты раздевалась до рубашки, экзоскелета и штанов, оставалась босиком, держала перед собой свой двуручник, поднимала его – и опускала, и так повторяла много-много скучных раз, пытаясь почувствовать себя нормальной, пытаясь понять, в чем дело. Ты очень старалась, но твои попытки разбили бы сердце любой нормальной мечнице. Даже если руки теперь лучше тебя слушались, даже если ты уже могла поднять меч и нанести медленный удар, это все равно не спасло бы в бою с Вестником, тварью, которую ни один из твоих учителей не мог даже описать

Смерть святого долга превратилась из возможности в неизбежность, когда ты осознала его истинную силу

Святой долга ел суп равнодушно, механически. Ты успела заметить, что ему не нравятся кое-какие овощи, поэтому положила их все.

– Шесть дней без сна. И она может поднять целого скелета из растворенного костного мозга. И что ты еще пропустила, Мерсиморн?
Ты уже добралась до двери, когда услышала раздраженный ответ:
– Но это безумие! Ей всего девять!

– Не в этот раз, дитя мое. Мне надоело появляться рядом с облизанной палочкой лакрицы, облаченной в палатку.