Густав Водичка

Солдат вынужден убивать, потому что боится быть убитым. Он справедливо допускает, что мотивация поведения противника точно такая же, – СТРАХ. Поэтому всякое проявление мужества нужно рассматривать как степень развития страха. Когда человеку одновременно угрожает противник, собственный командир и возможная потеря близких, он способен совершить агрессивный поступок, противоречащий здравому смыслу. Вдумайтесь: как нужно запугать человека, чтобы он закрыл своим телом амбразуру дота или бросился под танк!

Но страх вызывает не только чувство дискомфорта. Это мощное эмоциональное топливо, способное опьянять душу. Вспомните вьетнамский синдром: человек, искупавшийся в океане страха, уже не может нормально жить. Солдат, вернувшийся с войны, неприятно поражается обнаглевшим от безопасности людям. Измельчённость агрессии и страха в мирное время порождает острое чувство эмоционального голода. Человек, привыкший пожирать энергетическую ткань страха в больших количествах, часто не выдерживает «голодного пайка». Чтобы не попасть в психушку, «наркоманы ужаса» ищут новые возможности испытать сильный страх.

Тот, кто известен Богу, не ищет «агрессивной» славы. Ему нечего делать на вершине Эвереста, на Северном полюсе и в правительственном лимузине. Индивидуум, лишённый страха, практически умирает для обычного мира. Он превращается в некое самодостаточное инородное тело, неподвластное агрессивным механизмам управления. Такого человека можно считать проявлением «неординарной» биологии, выходящей за рамки общего развития.

Мужчину делает пиджак. В романтическом свитере Хемингуэя можно сделаться капризным философом, но солидным джентльменом – никогда. Современный костюм делового человека, как потомок военного мундира, не любит суетных движений. Его форма диктует содержание, с которым вынужден считаться даже закоренелый разгильдяй.

Необходимо отметить, что костюм не любит лжи. Бессмысленно надевать с утра несвежую рубашку, надеясь, что этого не заметят окружающие. Ваше тело хорошо чувствует неправду и автоматически излучает импульсы ущербности. Собеседник может не чувствовать запаха ваших носков, но при этом будет подсознательно пеленговать ваше внутреннее ощущение собственной нечистоплотности. Если вы не можете понять, в чём причина недоверия к вам со стороны партнёра, обратитесь мысленно к своему белью, которое вы не меняли уже целую неделю.

Как бы там ни было, но подавая милостыню, человек далёк от сочувствия к ближнему. В данном случае его заботит наличие или перспектива личных страданий.

Человек, экономящий на чувствах, неизбежно становится банкротом. Если в течение дня вам не довелось улыбаться или плакать, значит, вы заболели апатией. С некоторых пор эта болезнь стала распространённым явлением. Люди воспринимают её как норму и сознательно развивают в себе.

Боль и радость – взаимосвязаны. Чем активнее мы избегаем первого, тем меньше испытываем второе. В конечном итоге нас постигает эмоциональная смерть, то есть апатия.

Почти все так называемые «непризнанные гении» болеют апатией. Они хорошо знают, что им нужно делать, чтобы добиваться успеха, но любое действие предполагает риск.

В данном случае для цыганки не важно содержание текста. Главное – удачно подобрать вибрацию голоса, паузы и продолжительность завывания.

Каждый человек способен болезненно реагировать на определённую звуковую волну. Правильно произнесённые фразы – залог успеха. Испытывая болевые ощущения под воздействием скорбного звука, человек автоматически начинает испытывать жалость, но не к цыганке, а к себе.

Но боль сильнее логики. Чтобы клиент не остыл, ему преподносят устрашающий видеоряд, построенный на грязи и жутких лохмотьях. Зримый символ «несчастья» добивает зрителя. И, чтобы избавить себя от страданий, нервный пассажир выдает деньги. Таким образом, он отгораживается от негативного воздействия и ликвидирует свои болевые ощущения.