Ксения Гусакова

Ворон в центре – тот, что с серебряным глазами, – внимательно следил за Эми.
Когда их взгляды встретились, он опустил голову. Следом одновременно поклонились и оставшиеся одиннадцать птиц. Не в силах нарушить течение церемонии, Эми лишь слегка опустила подбородок и снова повернулась к храму. Чтобы вновь взять себя в руки, ей потребовалось несколько глубоких вздохов. Эми предполагала, что Юмэй и его дайтэнгу, как и все остальные ёкаи, будут слишком заняты последней подготовкой – или почему там в лагере царила суматоха, – но ворон пришел выразить почтение

Положив клинок на ладони, Эми подняла лицо к женщине в зеленых одеждах и маске совы…
И чуть не выронила нож.
По ее плечам, свиваясь кольцами на полу, стекали волны каштановых прядей. Вместо переодетого человека перед Эми опустилась на колени сама Узумэ

– В час солнцестояния я, камигакари Аматэрасу, дарую амацуками ветра свое тело, силу и верность – отныне и навек

Повернувшись на восток, она подняла голову.
Он опустился перед ней на колени, и вокруг легли полы темно-красной одежды. Белая маска лисы со знакомыми красными отметинами на лбу и скулах, казалось, злорадно усмехалась. Сердце забилось быстрее, накатило желание броситься в его объятия. Но Эми не смела нарушить течение церемонии. Не могла прервать ритуал, когда круг уже вибрировал от нарастающей силы.
Их время закончилось. Сегодня, здесь и сейчас, он не был Широ, а она не была Эми. Перед камигакари Аматэрасу стоял куницуками огня.
Девушка подняла нож на ладонях и склонила голову.
– Инари, куницуками огня, в час солнцестояния Аматэрасу взывает к твоей силе. Даруешь ли ты ее?
Кицунэ протянул руку. Придерживая его ладонь, Эми виновато наслаждалась легким прикосновением и знакомым теплом его кожи. Поднеся нож, она рассекла его плоть, как и остальным. Убрать руку было так сложно, что она не удержалась и ласково провела по тыльной стороне. Он перевернул ладонь. Алая капля упала посередине символа огня. По кругу пронесся жар, запахло огнем и дымом.
– Я дарую свою силу амацуками ветра.

– Рано или поздно он простит тебя за онэнджу. Он упрям, но он поймет.
«За онэнджу он, быть может, и простит, но за то, что я заберу тебя у него – не думаю…»

Широ рывком вытянул Эми наверх – и на единственный миг, среди царящего хаоса, прижал к груди, уткнувшись лицом в ее волосы. Она обвила его руками так же крепко, зная, что это последнее их объятие, последние мгновения вместе. Больше времени на прощание не будет

Устремившись к врагу на полной скорости, Широ глянул на Юмэя.
– Готов?
– О себе беспокойся, лисичка! – глаза ворона блеснули, холодную маску отрешенности прорезала дьявольская ухмылка. – Даже если мне суждено пасть, эта ночь зовет меня на битву

В сердце ее царила любовь такой силы, что она не поддавалась ни страху, ни боли.

Прыгнув наперерез, Широ поймал ее. Последним, что ощутила Эми, когда сила Аматэрасу разметала ее на части в последний раз, были объятия его сильных рук

– Эми, – хрипло прошептал он, – ты сделала свой выбор. Но теперь я сделаю свой. Единственный, который могу. Прости меня