Лада Кутузова

нашей тишевской средней школе номер один — и такие манеры. Я онемела и позволила Егору повесить плащ в гардероб.

Надя звала с ними гулять, но я же не дура третьей лишней ходить. Лучше книжку почитаю. Главное, чтобы я совсем без подруги не осталась.

Абонент вне зоны доступа. Навсегда.

другим людям мы нужны лишь сильными и здоровыми. Но это неправда. Просто мы нужны другим людям. Всегда

— Как же ты одна ходишь? — не удержался Тим, в очередной раз хватая меня за капюшон.

— А я одна и не хожу: в школу со Светкой, обратно с Надей. За них держусь.

— Тогда хватайся за меня, раз такая неустойчивая.

Я спорить не стала: ноги снова заскользили. И пусть другие что хотят думают. Мне не до стеснения — я упасть боюсь.

Затем Дина спросила Воронцова: «Правда или действие?» Тим выбрал «правду». Динка ехидно улыбнулась, а у меня под лопаткой зачесалось: нервничаю.

А Дина паузу тянет и смотрит на Воронцова с ехидцей: мол, вот ты и попался. Я чуть не подпрыгиваю: что она задумала? Наконец Дина разродилась: «Тебе кто-нибудь нравится из девушек?» Она спросила, а меня в жар кидает: что ответит Тим? Вдруг он нет скажет? Что тогда? Гляжу, и Воронцов задергался. Всю свою невозмутимость растерял. То откроет рот, то закроет, будто не знает, что сказать. А потом как-то собрался и выпалил: «Да!» И все такие: «О-о-о!»

Потом провела параллель с исчезнувшей страницей и догадалась — Тима нет. Его не просто нет в больнице или в интернете, а вообще. И я попыталась это понять и принять, но не смогла. Лишь осознала, что если буду думать об этом, то тоже исчезну. Останется лишь оболочка. Абонент вне зоны доступа. Навсегда.

Я плохо помню оставшееся лето.

Зимой должно быть градусов пять-семь ниже ноля. Чтобы не холодно. И чтобы без перепадов

температуры. Снег утоптанный, по которому не страшно ходить. И синее небо.

Мне уже давно ничего не хочется. Ни читать, ни смотреть телевизор, ни сидеть за компом… Даже думать не хочется. Только бессмысленно пялиться в окно. В груди будто прожорливая дыра.