Генри Клауд

Каждый раз, когда этот человек задумывается о своей работе или об отношениях с возлюбленной, он включает стандартную схему поведения. Он принимает страдальческий вид и начинает жаловаться. Выясняется, что его компания совершенно о нем не заботится, и вообще руководство использует сотрудников только для своей выгоды. А что касается женщины, так она думает исключительно о себе и всегда делает лишь то, что надо ей. Я сказал приятелю, что, может быть, ему стоит поискать новую работу. Он сослался на то, что у его подруги сейчас много сложностей, и он вынужден ей во всем помогать, так что времени на поиски работы не остается. И добавил, что ко всему прочему его специальность в настоящее время не пользуется спросом.
— А если попробовать себя в другой области? — задал я новый вопрос. — Ты мне часто говорил, что тебя интересует работа с компьютерами.
— Но тогда мне придется получать новое образование.
— Ну естественно. Почему бы и нет?
— Ох, ну ты же знаешь, что университеты не особо жалуют людей, меняющих направление. Они не любят принимать тех, у кого нет опыта в данной области. Все места достаются тем, кто уже работал по профилю.
Разговор пошел по кругу. Наконец я сдался. «Бедняга, — подумал я, — он сам себя запер в одиночку и сам же стал себе тюремщиком. Ведь ключи–то от камеры у него, а он об этом и знать не хочет». Жизнь моего приятеля — в его руках, а ему кажется, что ее полностью определяют посторонние люди и обстоятельства. Он, и только он, способен изменить ситуацию, но он считает, что от него ничего не зависит. Если так, то все его проблемы действительно не имеют к нему никакого отношения. Вот если бы его подруга перестала так много требовать от него… Вот если бы его руководство позаботилось о нем… Вот если бы в университете отнеслись к нему с большим пониманием… Тогда что? Вот тогда его жизнь стала бы совсем другой! Что бы мой знакомый ни говорил о себе, в его речах всегда присутствовал некто (или нечто), от кого зависело его счастье. А поскольку осчастливливать моего знакомого никто не спешил, то жизнь его текла по прежнему руслу и не приносила ему удовлетворения.
Конечно, вряд ли он сам отдавал себе в этом отчет. Но именно такая философия определяла каждый его день. Если подруга, работодатель, университет становятся причинами далеко не блестящего положения дел, то единственная надежда на перемены к лучшему связана с тем, что изменятся эти люди и обстоятельства. По представлениям моего приятеля, именно они имели над ним власть и исключительно они определяли его жизнь.

«Как, разве им недостаточно Бога и Церкви?» Ответ однозначный: нет, недостаточно.

От матери мы учимся близости, общению, умению соблюдать дистанцию; мать показывает нам, как справиться с неудачами, тревога ми, несбывшимися ожиданиями и несоответствием идеалу, с утратой и горем; от матери мы получаем многие компоненты своего эмоционального IQ, той части человеческой души, которая отвечает за успех в любви и работе.

репоручите себя и весь процесс исцеления Господу;
— будьте готовы к серьезным усилиям, необходимым в процессе духовного роста;
— открывайтесь людям, участвующим в этом процессе, говорите с ними;
— добивайтесь абсолютной искренности этих отношений.

Истинная проблема состоит не в том, что мы плохо себя чувствуем, а в том, что нам на самом деле плохо. В душе, в сердце что-то осталось неразвитым или сломалось.

отсутствие эмоциональной связи с матерью

Если мать или лицо, ее заменяющее, обеспечит ребенку ощущение надежности, душевную пишу, способность доверять, чувство принадлежности и объект любви, у ребенка есть все шансы для здорового развития.

Многие люди заблуждаются, считая, будто во всем виновата их мать. Современная популярная психология поощряет следующие методы:
— винить родителей во всех проблемах пациентов;
— сосредоточиваться исключительно на «болезненном прошлом», всячески перебирать и пережевывать его в поисках «исцеляющего катарсиса»;
— рассматривать пациента как жертву, соглашаясь с тем, что его мать (да и все остальные) обращались с ним несправедливо;
— прощать недостатки поведения и характера, неумение любить, сваливая вину за все это на мать;
— поощрять пациента думать о прошлом гораздо больше, чем о настоящем;
— устраивать «разборки» с матерью, полагая, что, примирившись с ней или заставив ее признать свои «недостатки», пациент наконец заполнит пустоту в своей душе.
Эти методы предусматривают, что прежние отношения с матерью важнее настоящих. Предлагая в качестве лечения возложить вину на родителей, изменить родителей или пере смотреть события прошлого, такие психологи забывают, что для подлинного исцеления необходимы изменения в характере самого пациента.
Мы тоже считаем, что для духовного роста необходимо разобраться в отношениях с матерью, однако этого недостаточно. Нужно оценить то, чему эти отношения научили нас.
Двумя основными темами этой книги и являются наши отношения с матерью и наша реакция на них.

Каждый день мы сталкиваемся с двумя группами проблем, порожденных неправильными отношениями с матерью. Первый ряд проблем связан с теми чувствами, которые мы испытываем к матери, с нанесенными ею обидами и не удовлетворенными ею потребностями. Второй ряд — это схемы и динамика отношений с матерью, которым мы научились в детстве от нее же. Первая группа проблем определяет наше ощущение прошлого, вторая задает поведенческие схемы, заложенные в прошлом, но воспроизводящиеся в настоящем.

Нам всем необходимо понять, какие схемы были зало жены в наши отношения с матерью. Нежелание контакта, привычка угождать, доминирование, пассивность, агрессивность, избыточный контроль, недоверие или что-то иное… Все это оплетает наш мозг, словно колючая проволока. Человек задуман как существо, воспринимающее и воспроизводящее эти схемы. В этом и состоит воспитание детей: они усваивают образ жизни своих родителей и на его основании строят свою жизнь.
Вот почему мы обречены воспроизводить усвоенные нами ложные схемы отношений и поведения до тех пор, пока не осознаем их и не сумеем их изменить. В этом смысле отношения с матерью не только нуждаются в прощении. Нам надо еще понять их динамику и схемы и преобразить их в нечто более приемлемое.