— Ты жалеешь меня, потому что я тебе нравлюсь, ты влюбляешься в меня, Юн, — проговорил он, не отводя глаз.
Ресницы Юнги дрогнули, Чимин видел, как расширяются его зрачки. Полицейский ощутимо напрягся, застыв, как статуя, и вспыхнул румянцем, но взгляда не отвёл.
— Очень смелое заявление, — произнёс он, прерывая затянувшуюся паузу.
Чимин виновато улыбнулся ему и вдруг погрустнел ещё сильнее. Он поднял руки, робко касаясь ладонями его груди, и отчего-то весь сжался.
— Тогда оттолкни меня, если это не так… — прошептал Пак, скользнул руками выше и несмело обнял его за шею, прижавшись своей щекой к его щеке. — Оттолкни меня, Юн, пока я сам не полюбил тебя слишком сильно, пока не так больно…