Амитав Гош

– Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь.

Борясь с внезапными порывами ветра, шхуна бросила якорь, чтобы дождаться рассветного прилива, который доставит ее к месту назначения.

Если по правде, сэр, все действуют, исходя из собственной власти. Мы ничем не отличаемся от фараонов или монголов, разница лишь в том, что, убивая людей, мы притворяемся, будто делаем это ради некоей высшей цели. Но эту притворную добродетель история нам никогда не простит, я вам обещаю.

Однако этим страдания не заканчивались, еще предстояло втолкнуть себя в теснину панталон до колен, а затем изогнуться дугой, отыскивая завязки лифа, сорочки и нижней юбки, после чего ввинтиться в одно из многих платьев, пожалованных благодетельницей.

следует знать, джентльмены, что между белым человеком и туземцами, поддерживающими его власть в Индостане, существует негласная договоренность: браки и продолжение рода возможны лишь среди себе подобных. В тот день, когда туземцы утратят веру в нас как гарантов кастового порядка, закончится и наше правление. Наша власть зиждется на этом нерушимом принципе, в этом наше отличие от вырождающихся захудалых наций вроде испанцев и португальцев. Если вам, сэр, угодно взглянуть, что получается из смешения рас и рождения полукровок, стоит лишь посетить их владения…

Как это верно, сэр! – с чувством произнес мистер Дафти. – Иного выхода нет. И впрямь, этого требует гуманность. Стоит лишь подумать о несчастных индийских крестьянах – что с ними будет, если в Китае запретят продавать опий? Сейчас-то бедолаги еле сводят концы с концами, а уж тогда станут помирать толпами

Взойдет солнце, и тропа отыщется

Каждый раз перед сном Захарий воздавал хвалу пяти благоприятным событиям, случившимся за день, – обычай был привит матерью как противовес его подчас излишне острому языку.

Видение парусника возникло в самый обычный день, но Дити тотчас угадала в нем судьбоносный знак, ибо этакой махины не видала даже во сне – да и откуда, коли живешь в Северном Бихаре, что в четырех сотнях миль от морского побережья?

В тот год маки удивительно долго не сбрасывали лепестки, хотя зима уже иссякала; от самого Бенареса речные берега были укутаны толстыми покрывалами из белых цветов, отчего казалось, будто долгие мили Ганг несет свои воды меж двух ледников.