Redmi Note 8

— Себастьян... пожалуйста... пожалуйста, открой глаза.
Проклятье.
Ему точно нужна медицинская помощь, а не футболка и какое-то давление. Что, если эта рана убьет его? Что, если я… потеряю его?

— Им и не нужно было этого делать. Я уже наблюдал за тобой.
— Что ты делал? — я чуть не задыхаюсь от собственных слов.
— Я наблюдал за тобой, детка. В течение трех лет.

— Почему ты плакала в тот день? — его голос тихий, почти неуверенный, что так на него не похоже. Обычно он излучает спокойную уверенность, но сейчас он показывает мне ту свою сторону, которой раньше не было. — Я так долго ждал, чтобы задать этот вопрос.

Себастьян... Пожалуйста, малыш... Пожалуйста, открой глаза, пожалуйста... Я не могу…Я не смогу жить без тебя. Я не хочу представлять это, поэтому, пожалуйста... Пожалуйста, останься со мной...
Низкое мычание вырывается из его горла, и я выпрямляюсь, всхлипывая. —Себастьян...?
— Ты... назвала меня... малыш...
Я улыбаюсь веселью в его голосе, позволяя соленым слезам проникнуть в мой рот. — Я буду называть тебя так, как ты захочешь. Просто останься со мной.
— Детка… — хмыкает он.
— Да?
— Выходи за меня.
— А?
— Когда… мы выберемся… отсюда. Выходи за меня.

Не видеть Наоми - это все равно что жить без солнца. Это звучит чертовски глупо даже для меня самого, но теперь я понимаю, как много эта девушка значит для меня.
Она и есть смысл.

Но вскоре чары рассеиваются, когда она отстраняется и шепчет мне на ухо: — Я притворюсь, что это ты.
— Нет… — стону я, в моем тоне слышна физическая и эмоциональная боль.
— Я люблю тебя, Себастьян, — бормочет она так тихо, что я едва ее слышу.

Но чего я вообще ожидала? Что он подхватит меня на руки, пока все будут смотреть?
Это было бы катастрофой.
Но опять же, это то, чем мы всегда были, он и я. Сладкая, жестокая катастрофа, которую невозможно остановить, как бы мы ни старались.

— Мне нужно знать причину. Скажи мне, почему я так мало значил для тебя, что ты бросила меня по гребаному телефону.
— У тебя жар, просто отдохни, — я пытаюсь вырвать руку, но он крепко сжимает ее и хлопает моей ладонью по своей груди.
Его бешеное сердцебиение заставляет мои губы приоткрыться. — Слышишь это? Это звук моего гребаного сердца с тех пор, как ты вернулась. Потому что сколько бы я ни говорил этому ублюдку, что ты его предала, он ничего не поймет. Заставь его, блядь, понять.

Это должно было быть мое имя, прикрепленное к твоему. Мое кольцо на твоем пальце. Моя гребаная рука обнимать твою. Сначала ты была моей Наоми. Моей гребаной женщиной.

— Я больше не могу этого делать. Я не могу притворяться, что мое сердце и душа не с тобой.
— Тебе и не придется, детка. Я обещаю.