Рэнди Крегер

Когда я срываюсь на других, они не кажутся мне реальными людьми с реальными чувствами. На какое-то время они становятся просто объектами моей ненависти, причиной моих страданий. Они – враги. Я превращаюсь в параноика, настолько сильна в такие моменты моя уверенность в том, что они хотят причинить мне боль. И я бью первым, чтобы доказать, что контролирую их.

Важно перестать игнорировать или безропотно принимать вспышки ярости. Вы должны понять, что острые выражения гнева, направленные на вас или ваших детей, это вербальное или эмоциональное насилие. Даже если вам кажется, что вы способны с ними справиться, со временем такие действия ПЛ подкосят вашу самооценку и отравят отношения. Лучше ищите необходимую поддержку сразу.

Если «пограничник» ведет себя опасно, лучше держаться от него подальше, пока он не успокоится. Дайте ему знать, что злость – это нормально, но он должен научиться выражать ее, не покушаясь на самооценку другого человека.

Мужчины, подвергающиеся физическим нападениям со стороны женщин, не всегда признают проблему. Чаще они говорят, что проблема не у них, а у женщины. Многие уверены, что должны страдать молча, защищая нападающую или избегая позора.
А когда мужчины понимают, что нуждаются в поддержке, им часто не удается ее получить, потому что общество не верит их жалобам. Это причиняет боль не-ПЛ и мешает женщинам, склонным к насилию, получить помощь, в которой они тоже нуждаются.

Не берите на себя ответственность за действия другого. Не вы стали причиной произошедшего. Если вы принимали участие в событии, предшествовавшем самоповреждению, напомните себе, чем причины отличаются от триггеров (см. главу 5).

Если вы решили развестись с пограничным супругом, вас может беспокоить тот факт, что после разрыва вы не будете находиться рядом всегда, когда ПЛ начнет совершать насильственные действия. Такой страх чаще возникает у мужчин, чем у женщин, и небезосновательно.

Мужчины, пытавшиеся оформить опеку над детьми, рассказывали, что сталкивались с тремя основными препятствиями:

1) судебная система часто более расположена к матерям. Эта ситуация меняется, но медленно;

2) судебная система фактически не рассматривает эмоциональное насилие, которое мы обсуждали в этой главе. Судьи, адвокаты и активисты говорят, что физическое насилие, в отличие от эмоционального, может быть подтверждено и учтено в суде. Судьи знают, что в борьбе за опеку родители нередко прибегают к ложным обвинениям и преувеличениям. Поэтому если вы не можете заручиться показаниями экспертов (которые часто стоят приличных денег) или заслуживающих доверие свидетелей, есть вероятность, что судья проигнорирует ваши показания об эмоциональном насилии;

3) некоторые пограничные жены переживают настолько острую ярость при мысли о возможной потере опеки над ребенком и уходе мужа, что идут на обман с целью дискредитировать супруга. Для этого используются разные стратегии: отказ во встречах с ребенком, оформление охранных ордеров и даже ложные обвинения в сексуальном насилии над детьми.

Расщепление: как защитить себя при разводе с пограничником или нарциссом

Некоторые не-ПЛ рассказывали, как пограничные близкие выдвигали против них голословные обвинения в притеснении и насилии, распространяли вредные слухи и даже начинали судебные процессы, не имея на то реальных оснований. Мы называем подобные действия кампаниями по искажению информации.

ПЛ, ощущающие себя жертвами ситуации, думают, что кампании по искажению информации помогают им обрести идентичность.

Развод и проблемы в отношениях способны разжечь и ощущение отверженности, которое в свою очередь провоцирует чувства неадекватности, неудачи, стыда и унижения. Как вы знаете, люди с ПРЛ часто захлебываются в стыде и низкой самооценке, но пытаются скрыть это за маской абсолютной компетентности. Джонстон и Розби считают, что обостренное ощущение неудачи может подтолкнуть их к попыткам избавиться от стыда, доказав, что другой человек неадекватен или безответственен.